Рис. 134
Рис. 135
Освоив выполнение простых кружев, выполненных на 3 элемента, можно перейти к выполнению, конструированию кружев, в которых можно расширить решеточку, ввести чередование полотнянки, сеточки. Сам зубчик может выполняться и полотнянкой с перевивом крайней пары, и полотнянкой в перевив, и сеточкой, и т. д. фотографии некоторых образцов таких кружев предлагаются ниже. Сколки предлагается составить самим кружевницам. См. рис. 136–141.
Рис. 136
Рис. 137
Рис. 138
Рис. 139
Рис. 140
Рис. 141
ИЗ ЯЧМЕННОГО ЗЕРНЫШКА
Н.Н.Логинова
Много ли можно из ячменного-то зернышка? А это… смотря, каков урожай!
Май, двадцать восьмое… Пришел на Русь Пахом-бокогрей, запахло теплом. Коль на Пахомия тепло — все лето таким будет, — примечает народ. Зацвел можжевельник, калина пока в цвету — самое времечко ячмень сеять.
И не только на солнышко поглядывал мужичок, месяцеслов вспоминал, каков урожай нынче ждать? «В канун Митрофана не ложись спать рано», — наказ погодоведу. Примечали, загадывали в день тот: с полудни ясный ветер — яровому хороший рост, с гнилого угла (северо-запада) — жди ненастья, сиверок — зальет хлеба.
А на Дорофея наоборот: «утро вечера мудренее», за ветрами наблюдали уже на зорьке утренней. Однако приметы приметами…
На носу уж девятнадцатое июня — «Ларивон — дурную траву с поля вон», «Подтыкай, девки, бабы, хоботье (подолы), начинай в яровом полотье», «Земля влагой сыта, тепло, и всходы душит сорняк», «Осот да лебеда — посевам беда», — отложено в месяцесловах, «Поле полоть — руки колоть, а не полоть — хлеба не молоть».
Дело немудрящее, но, честно сознаться, прополка нудна и скучна, и ночами будет мерещиться сурепка и осот, проклятущий этот осот, и уснуть не дает боль в натруженных руках.
Вот уж и июнь с косой по лугам прошел, июль с серпом по хлебам побежал, но для ячменя день еще не поспел
Его время — август, месяц-хлебосол, по старинному «густырь»: все созревает, всего густо, вдоволь в полях, огородах и садах. А еще точнее — восемнадцатое августа — «житник», почин уборки ячменя.
Приметы месяцеслова оправдались — хлебородное выдалось лето. На полосах обветрились снопы, составленные в суслоны, — время на гумно свозить, дожинки справлять.
Только горсть несжатых стеблей — «бороду» по общерусскому обычаю на полосе оставили. Пригнули и закопали в землю вместе с хлебом-солью. Обряд тысячелетней давности соблюли — вернули земле-матушке силу, на выращивание зерна истраченную. «Корми — как земля кормит; учи — как земля учит; люби — как земля любит», — вспоминается древнее, вечное.
Двадцать девятое — «Третий Спас» — ореховый и хлебный: пекут пироги из нового хлеба.
И заполнит дом духмяный запах хлебновины: сканцев да кренделей, житников да калиток…
— Просим, гости дорогие, не поименно, а всех заедино к столу хлеба-соли кушать, пива домашнего да кваску ячменного…
Ячмень, известный человеку со времен неолита (каменного века), по сведениям археологов, и на Руси был когда-то основной злаковой культурой. Неспроста и зовется житом — жить, значит. Вот и карельское имя (ozro) созвучно слову «счастье». И был ячмень символом домовитости, семейного очага, предметом поклонения. Недаром с древнейших времен славянский горшок для каши украшали орнаментом в виде волнистой линии. Когда-то носила она ритуальный характер: символизировала уровень семейных запасов, которые могли колебаться в течение года, но не опускаться ниже нормы.
На свадьбах невест осыпали зерном и на тризнах в память усопших варили номинальную кутью Да и сейчас на масленице — первый блин за упокой душ родительских кладется на слуховое окно СО словами: «Честные родители наши, вот для вашей душки блинок?»
Трудно найти другое блюдо в русской кухне, которое так часто упоминалось бы в сказках, былинах, как каша — непременный атрибут пиров, символ богатства и благополучия. Да и свадебный пир в Древней Руси тоже называли кашей. Ее варили в доме отца невесты, но если род его по происхождению и положению был ниже, чем род жениха, то ячменную кашу готовили у жениха, причем самые знатные и почетные гости.