Они взяли офицера под руки и повели его, упирающегося, матерящегося, к лесу. Женщины забрали сумки, одеяло и пошли за ними.
Уложили «перегревшегося» в тени под березой, и женщины в знак благодарности пригласили курсантов выпить с ними в честь праздника.
Брюнетка, Евгения, была тоже жена офицера, младшего лейтенанта Нечаева, подчиненного Шутова, находившегося в настоящее время в командировке.
За первой рюмкой последовали вторая, третья, а после четвертой жене Шутова вдруг захотелось пива, и она сказала подруге и Валентину:
— Вы тут присмотрите за муженьком, чтоб не украли, а мы пивка вам принесем. — И удалились.
Жена Нечаева, похоже, ждала от Валентина более решительных действий, но от одной мысли, что о нем подумают товарищи, ему становилось не по себе, и он с нетерпением ждал возвращения Анатолия, намереваясь сразу же уйти.
Внезапно Шутов проснулся, окинул их недоуменным взглядом и стал крутить головой.
— А где Натали?
— Проспал ты свою Натали, — пошутила Евгения. — Увели ее.
— Ну и хрен с ней, — выругался Шутов. — Достал из сетки бутылку из-под «Фанты», вылил в рот последние капли. — Что, у вас ничего больше нету?
— Сейчас принесут. Наталья знает твои капризы.
Шутов ничего не ответил, нашел бутылку с водкой и выпил прямо из горлышка, вытер тыльной стороной ладони мокрые губы.
— Фу, дрянь какая. Хочу пива. Разыщи Наталью, — приказным тоном сказал Евгении.
Та насмешливо похлопала его по щеке.
— Ты командуешь, как своей собственной. Но я — не Наталья…
— Вон они идут, — обрадованно воскликнул Валентин, увидев приближающихся Анатолия с Натальей: Шутов, разозленный отсутствием жены, начал заводиться, и дело вело к скандалу. Возвращение жены с полной сумкой пива должно было бы ублажить взвинченного то ли ревностью, то ли перепоем боксерского тренера, но он, осушив подряд две бутылки, вдруг обратился к жене с поразившим всех бестактным вопросом:
— Натали, скажи честно, тебе нравится Толя?
Наталья недоуменно посмотрела на мужа, на курсантов. Лицо ее от стыда становилось пунцовым, но, оправившись от смущения, попыталась придать вопросу невинный оборот.
— И Толя, и Валя — хорошие, воспитанные мальчики. Твои ученики. Ты сам не раз хвалил их.
— А ты отдалась бы им?
Из глаз Натальи потекли слезы.
У Валентина от негодования все заклокотало внутри. Он схватил старшего лейтенанта за руку и властно потребовал:
— Сейчас же извинитесь перед женой!
— Чего? — Шутов попытался вырвать руку, но это ему не удалось. — Ты кто такой, чтобы меня учить?
— Я — человек, и хотя и возрастом и званием младше вас, но поучить кое-чему могу.
— Чему же? — усмехнулся Шутов.
— К примеру, вести себя прилично в компании, уважать женщин. И я еще раз прошу: извинитесь перед женой.
— Катись ты… Тоже нашелся мне джентльмен. — Он рванул руку, и Валентин на этот раз не стал удерживать ее: Шутов мог полезть в драку. — Убирайтесь отсюда. Кто вас приглашал сюда?
— Коля, — попыталась урезонить мужа Наталья. — Они же помогли тебе.
— А ты, сука, — Шутов замахнулся на жену, но Валентин снова поймал его руку и так сжал, что на шее сенсея вздулись жилы. — Отпусти.
— Извинись. Иначе…
— Что, морду набьешь? Бей! — Шутов, вытянув шею, приблизил к Валентину лицо.
— Не здесь. И не сейчас. Когда будете трезвым. — Валентин оттолкнул его руку, встал и, позвав Анатолия, зашагал прочь.
На очередной тренировке по боксу Валентин напомнил Шутову:
— Вы обещали показать нам настоящий бой. С кем-то из нас. Я хотел бы, чтобы вы показали со мной.
Валентин прекрасно понимал, что Шутов опытнее, физически сильнее, тяжелее в весе, а это в бою тоже имеет значение. Но Валентин был моложе, подвижнее, и молниеносная реакция в сочетании с интуицией зачастую приводили его к победе. В данном же случае даже не желание победы руководило им — ему хотелось проучить своего учителя за хамское отношение к жене, за бестактность к младшим по положению и званию.
Накануне Анатолий отговаривал:
— Не надо, он измолотит тебя. Муж и жена одна сатана, разберутся.
Валентин похлопал друга по плечу:
— Знаешь, чему учит одна из заповедей: не прощать предательства и подлости.
Шутов принял вызов, и в первом же раунде пошел в атаку. Он гонял по рингу Валентина от одного каната к другому, стремясь нанести сокрушающие удары. Но Валентин уклонялся, отбивал удары и, пританцовывая, спутывал все замыслы нападающего. Шутов злился, чаще мазал, и это утомляло его еще больше. К концу первого раунда пот лился по всему его телу ручьями — сказывалось и пристрастие за последнее время к спиртному.