Проводив Лену на работу, он стал собираться сам. Положил в дипломат бритву, мыло, нательное белье и спортивный костюм. Повертел в руках перочинный нож и отложил: все равно Кувалдин и Кукушкин отберут. Нож был с вилкой и ложкой — походный, в тайге необходимая вещь, да и в дороге. Передумал, сунул в карман — может показаться подозрительным, что у него никакого оружия.
К десяти часам, как и было условлено, он вышел к Дому офицеров, опустив по пути письмо в почтовый ящик. Остановился у входа. Кувалдин и Кукушкин появились тут же, как из-под земли, и пристроились по бокам, держа руки в карманах — с пистолетами на взводе. Валентин молча повел их по торосистому льду на левый берег Амура.
Утро было морозное, ветреное, но мартовское солнце уже кое-где в затишье начало плавить остроконечные глыбы, превращая их в ноздреватые, причудливых форм надолбы. У берега местами выглядывала из-под снега черная земля. Серые пичужки, похожие на воробьев, грелись там и искали пропитание, временами набрасываясь друг на друга. «Тоже борьба за существование», — грустно подумал Валентин. Только не такая жестокая и коварная, как у людей.
Обычно в то время у берегов сидели рыбаки, но в это утро лишь вдали виднелась троица отважных, упорных подледников, у которых ни ветер, ни плохой клев не поколебали надежды на улов.
На середине Амура Кувалдин придержал Валентина за плечо.
— Ну-ка покажи, что там у тебя в твоем кейсе, а ты проверь карманы, — приказал он Кукушкину.
Убедившись, что в «дипломате» ничего опасного нет, Кувалдин вернул его. Кукушкин протянул начальнику перочинный нож.
— Больше ничего.
— Оставь ему, — насмешливо бросил Кувалдин. — Может, еще доведется этой ложкой похлебать таежного варева.
Дальше до самого леса шли молча, все тем же порядком — Кувалдин слева, Кукушкин справа.
Лес здесь был редкий, разношерстный — рядом с сосной росли березы, тополя, пихты. Местами в низинах прошлыми весенними паводками деревья подмыло и они попадали, обнажив могучие корни, преграждая дорогу путникам. Кукушкин чертыхался, неуклюже перелезая через стволы.
— Далеко ж ты запрятал наше сокровище, — первым не выдержал Кувалдин. — И с вертолетом хитро придумал. А вот с ювелиром явную ошибочку допустил: тебя по тем цацкам, какие еврей мастерит, и менты не сегодня-завтра вычислили бы. И с бабой-зэчкой спутался. Как же это ты, летчик, не побоялся? Кстати, ты у нее не оставил «рыжевья»? Учти, в случае чего мы и ее вывернем наизнанку.
— Валяй, — согласился Валентин, зная бандитскую психологию: скажи, что у нее ничего нет, наоборот, будут искать, если, конечно, удастся им из этой схватки выйти победителями. — Она, видели, и снаружи, и изнутри вся золотом светится.
— Это на твой вкус, — осклабился Кувалдин. — Хоть и говорят, что сухое дерево лучше горит, а я люблю, чтоб было за что подержаться — и спереди, и сзади…
Перешли неширокую протоку, берег которой и вовсе был завален, буреломом и пришлось продираться как сквозь джунгли. Кукушкин смахивал тыльной стороной перчатки пот со лба.
— Ты, случаем, не заблудился, как на вертолете? — зло спросил он, доставая из кармана пистолет. — На этот раз твой фокус не удастся, первый всажу тебе пулю, если снова вздумаешь нас объегорить.
— Мы его на костре по кусочку будем жарить, пока он не отдаст нам до последней крупинки, — пообещал и Кувалдин.
Валентин молчал, берег силы и нервы. Их двое, они сильнее и оба вооружены, надо ни в чем не просчитаться, действовать быстро и точно. Малейшая оплошность — гибель, а ему, вчера безразличному к своей судьбе, вдруг очень захотелось жить, может, потому, что по-весеннему светило солнце, может, из-за ненависти к этим двум бандитам, по ком давно если не пуля, то тюрьма плачет, а может, просто потому, что человек и рождается для того, чтобы жить, бороться за свое счастье…
Вот наконец и то дерево с дуплом. Его широкая горловина припорошена снегом, значит, и внутри снег. Дотянуться до него рукой даже высокому человеку не под силу. Валентин забирался туда, накинув на сук веревку. На этот раз он веревку не взял специально.
— Здесь, — сказал Валентин, останавливаясь около дерева и взглядом показывая на дупло. — Вот черт, забыл веревку прихватить.
— Ничего, подсадим, — повеселел Кувалдин. Но, догадавшись, что в дупле может быть оружие, приказал Кукушкину: — Полезай. А ты, — кивнул Валентину, — подставляй свой горб.