Борис Николаевич от души по-детски рассмеялся, что случалось с ним редко. И с минуту сидел в лодке какой-то неподвижный, как памятник. Коваленко даже потрогал его за плечо рукой.
— А ты стариком хочешь быть, Виктор? — вдруг спросил Борис Николаевич. Глаза его были отрешенны.
— Не знаю. Не думал об этом.
— А я вот подумал. И представь себе — не хочу.
И оба они сразу поняли друг друга и невесело рассмеялись. Кажется, у них это был самый счастливый день. Хорошо проветрились влажным речным ветерком, посвежели лица. На щеках у Васькина появился здоровый румянец.
Тимониных они захватили у пристани. Варвару посадили на корму лодки, а сами, втроем, детально обсудили, как себя поведет Василий Корнеевич, когда возьмет со счета деньги и пойдет навстречу жулью. Попытались предугадать, где Тимонина накроют: около молочного магазина, где предложили встретиться, или в нем, где обычно в эту пору полно народа.
— Что им народ! — сокрушался Василий Корнеевич: было до слез обидно играть роль подсадной утки.
Васькин сердито смотрел на воду, думал.
— Отбросьте все эти предположения, — наконец отозвался он. — Все это наплели для отвода глаз. Встретят тебя, Василий Корнеевич, они у дверей сберкассы. Или внутри ее, в самом помещении. Попытаются облапошить сразу. Там и будем ставить засаду.
Председатель строительного кооператива Басманов, по прозвищу Волосатый грек, после прихода Коваленко сразу задергался, и по плоскому, как подсолнух, смуглому лицу его пошли красные пятна. Клетчатая тенниска намокла.
По матери, уроженки города Феодосии, Сергей Артамонович был чрезмерно горяч, но по отцу, коренному волжанину, казался рассудительным и уживчивым с людьми начальником. Молодой Басманов не пользовался покровительством отца, хотя тот всегда старался ему помочь. Никак не забывалось, что отец полюбил молодую секретаршу и оставил их с матерью. Отец и сын виделись лишь случайно, и тайная непримиримость холодно сквозила в каждом слове и поступке Басманова-младшего.
— Где Капитоновы?! — крикнул он из распахнутого окна вагончика-кабинета и поводил взглядом по строительной площадке.
— Вадим в рейсе, а Никодим тут, — сказала нарядчица.
— Пусть зайдет.
Никодим явился, беспокойно глянул на шефа и сел на стул около стола. Басманов откинулся к прохладной стенке.
— Ты знаешь, что Вадима секут?
— Как же не знать!
— Так что скажешь?
— Сколько же можно дурью маяться. Он и тут бы хапал, и на стороне. Я с ним не якшаюсь в темных операциях, и ты об этом, Сергей Артамоныч, знаешь. — Никодим обиженно надул губы.
— Но ведь брат он тебе!
— Лучше бы он был черту брат.
— Но что теперь делать? Этот его кореш, Буся, всех нас под монастырь подведет.
— Но мы-то пашем честно.
— Чистюля! — передразнил Басманов. — Где что плохо лежит, ни один шофер мимо не проедет. Вот закроют всю нашу шарманку, и пахан не поможет.
Никодим всерьез обиделся, покрутил косматой головой.
— Хороша комедь! Вадька нашкодил, а мне порка. Как хочешь, я пошел. Я в Вадькины игры не играю — и ничего не должен.
Басманов его не задерживал. Никодим трудяга, и зачем, действительно, на его животе плясать.
— Вадим прикатит, пусть зайдет в контору, — наказал Сергей Артамонович нарядчице.
— Есть, генерал! — отчеканила она. Басманов посмотрел на часы и ушел к соседям по кооперативу, кавказцам, есть шашлык. На обед он всегда ходил к ним и завидовал джигитам: несмотря на междоусобную войну на Кавказе, у них всегда сохранялось мировое вино и закуски с острой приправой.
«Умеют жить!» — говорил он о кавказцах. На душе было гадко. Басманов давно уже догадывался, зачем в прошлом году Буся и Вадим Капитонов брали у него машину и зачем скатали в город. Сергей Артамонович недовольно поморщился: «Тут пахнет мокрым делом, и как-то надо отколоться от этих лихих ребят. Начнется следствие, все грехи наверх поднимут. А в каком кооперативе их нет».
Весь напряженный день Басманова не покидало беспокойство. И только вечером ему удалось найти Вадима Капитонова. Он в который уже раз привез дорогой бесплатной колбасы и, естественно, поделился с шефом. Глядя на соблазнительные копчености, Сергей Артамонович сразу потеплел.
— Откуда только берешь?! Отец по исполкомовским каналам и то не получал таких пайков.
— В стране сегодня кто хозяин? Народ. А исполнительные и тем более партийные органы — пройденный этап.
— А кто же мы тогда будем? — шутливо задал вопрос Басманов.
— Анархия батьки Махно. Или попрошайки у капитализма.