- Конечно, - шепчу я, отказываясь встречаться с ней взглядом. Это довольно трудно сделать, чтобы сдержать слезы. - Я в ужасе. Я молю Бога - Божество - чтобы они не отправились, но я не могу просить их сидеть сложа руки и ничего не предпринимать. Сайрус хороший парень. Он спас меня, когда на меня напали и почти изнасиловали. Он спас жизнь моему отцу. Он семья Дориана. И каким-то образом, он и моя семья тоже.
- Но он ведь вампир? Его нельзя убить.
Я качаю головой.
- Нас всех можно убить. Мы просто не можем умереть от естественных причин. И даже если бы были непобедимы, я все еще не могу просить Дориана отойти в сторону и отправить его брата и друга в опасную зону. Я не смогу с этим жить, если это означает неминуемую смерть для людей, которых я люблю.
- Ты их любишь? - я слышу нотки обвинения в голосе Морган.
- Александр мой отец, Морган. Ты ведь знаешь это. Конечно, часть меня любит его, даже если мне не представился шанс узнать его. Ты знаешь, люди умирают и исчезают вокруг меня. - Я кидаю сыр и листья салата на ветчину и почти растираю в порошок кусок хлеба сверху.
- А Нико?
- А что с ним?
- Ты заботишься о нем. Ты любишь его тоже. Я вижу это, когда он рядом. Ты становишься вся... странной и дерганной.
- Я не странная и не дерганная рядом с ним! - усмехаюсь я. - Да, в определенной мере я люблю и уважаю Нико, но по-настоящему я влюблена в Дориана. Ты ведь знаешь. Черт, да весь мир знает это.
- Хорошо, Габс, - признает Морган, подняв руки вверх в знак капитуляции. - Я просто говорю...
- Ну, тогда, не говори, окей? - огрызаюсь я, возвращая свое внимание обратно к приготовлению сэндвичей с ветчиной и индейкой.
Какая, черт возьми, муха укусила Морган? Она чертовски хорошо знает, что я верна Дориану. Проклятье, она знала, что я не могла выкинуть его из головы, пока мы были порознь, независимо от того, как сильно я старалась.
Дориан стал моим наркотиком. Любовь к нему - моя болезнь. И уже нет пути назад. Я никогда не смогу избавиться от этого пристрастия.
Мы продолжаем готовить в тишине до тех пор, пока у нас становится достаточно сэндвичей, чтобы накормить небольшую армию. Парни более чем благодарны за хлеб насущный, хотя он и не утоляет кровожадный блеск в их глазах.
- Нашли что-нибудь? - спрашиваю я, хватая сэндвич и усаживаясь на диван. Дориан качает головой, не отрывая глаз, он изучает карту.
- Есть способ попасть внутрь, а вот выйти будет проблематично. Даже если кто-то из нас будет отвлекающим маневром, маленькая вероятность того, что все мы выберемся оттуда живыми.
- Так возьмите меня. - Я понимаю, что говорю это, до того, как могу хорошенько все обдумать. - Позвольте мне помочь. Может я смогу повторить эту фигню с обездвиживанием, и мы все будем в безопасности.
- Эту фигню с обездвиживанием? - забавно переспрашивает он.
- Ты же знаешь, что я имела в виду. Да ладно вам, четыре головы лучше, чем три. Позвольте мне помочь.
Все, три Колдуна отвечают одновременно, полностью отказываясь от моего предложения.
- Черта с два.
- Абсолютно - нет.
- О, черт нет, малышка.
Дориан поднимает глаза и одаривает меня нежной улыбкой, чтобы смягчить отказ.
- Я высоко ценю твою храбрость, малышка - действительно. Но я не буду рисковать не одним волоском на твоей великолепной головке.
Я доедаю мой сэндвич без лишних слов, стараясь скрыть надутые губки за косками копченной индейки и сыра. Они по-прежнему относятся ко мне как к беспомощному ребенку.
Я могу помочь им! Я наконец-то могу доказать, что все эти страдания и боль были не напрасны. А что если Ставрос захватит меня? Я могла бы проложить пути оттуда.
Морган усаживается около меня, предлагая мне чипсы из своей упаковки. Это значит: "Прости за то, что я сказала раньше, я сожалею, что задела твои чувства. Утоли свою печаль транс-жирами с солью".
Едва я отправила в рот чипсы, боль пронзила мой череп, в голове ощутилось невероятное давление. Похоже, что мой мозг может взорваться в любую секунду и из моих ушей польётся кровавое месиво.
Я вскрикиваю, но вскоре понимаю, что не одинока в своей агонии. Дориан, Нико и Александр корчатся на полу, схватившись за головы. Они тоже это чувствуют.
По ощущениям, кто-то стучит отбойным молотком мне по голове, но я могу с уверенностью заявить, что их боль гораздо сильнее моей.
Невозможно выразить словами то, что происходит со мной, я протягиваю руку к Морган, и она хватается за неё.
- Что происходит? Габс, что не так?
- Моя... голова, - удалось прохрипеть мне, - болит... так... ужасно.
- Блять! - скрипит Нико, - Ставрос.