Совсѣмъ другую картину представляетъ намъ мантійное кровообращеніе у М. groenlandica. Въ ея мантійной оболочкѣ залегаетъ гораздо больше мышечныхъ волоконъ, чѣмъ кровеносныхъ сосудовъ. Сосуды эти гораздо мельче, чѣмъ у Ciona intestinalis, капилярныя сѣтки представляются крайне неправильными, а оболочка, подъ которой залегаютъ сосуды, является гораздо болѣе толстой чѣмъ у Ciona intestinalis. Однимъ словомъ, здѣсь, какъ выше было замѣчено, мы видимъ преобладаніе жабернаго дыханія надъ мантійнымъ. Но нельзя сказать, чтобы это послѣднее было совершенно устранено.
Разсматривая схематическій рисунокъ кровобращенія у Molgula tubulosa, который представилъ Лаказъ-Дютье (Рі. 22, %. 28), мы видимъ, что артеріальной крови въ мантіи отведено очень немного мѣста, при направленіи біенія сердца въ сторону желудка и что вся эта артеріальная система получаетъ кровь, прошедшую сквозь желудокъ, слѣдовательно, кровь, которая потеряла если не весь, то значительную долю содержавшагося въ ней кислорода. При этомъ направленіи, почти вся мантійная кровь оказывается венною, тогда какъ при обратномъ направленіи, она вся, или почти вся, становится артеріальною. Еслибы біеніе сердца продолжалось постоянно въ одномъ направленіи, т. е. въ направленіи сердечно-желудочномъ, то вся кровь мантіи оставалась-бы постоянно венною. Уже одного этого обстоятельства было-бы достаточно для того, чтобы сдѣлать біеніе сердца поперемѣннымъ, т. е. бросающимъ кровь, черезъ извѣстные промежутки времени, по двумъ, діаметрально противоложнымъ, направленіямъ. Но къ этой причинѣ присоединяются, какъ мы видѣли, другія, болѣе существенныя.
Мантія, сравнительно съ жабрами, представляетъ намъ органъ съ гораздо большимъ мышечнымъ движеніемъ, органъ, въ которомъ усиленная мышечная работа необходимо требуетъ усиленнаго притока окисленной крови, и это обстоятельство прямо противорѣчитъ тому схематическому рисунку, который представляетъ намъ Лаказъ-Дютье и который есть конечный заключительный выводъ изъ его работы. По этому рисунку, при сердечно-желудочномъ направленіи тока крови, эта кровь въ большей части мантіи будетъ венная, слѣдовательно, во все время біенія сердца по этому направленію мышечная работа мантіи не можетъ, или почти не можетъ, совершаться.
Напротивъ, при обратномъ направленіи сердцебіенія, когда въ стѣнки мантіи, сквозь всѣ мантійныя вены, залегающія въ трабекулахъ, хлынетъ обильный потокъ артеріальной крови, окисленной непосредственно въ жабрахъ, тогда всѣ ткани, нервы и мышицы этой части тѣла будутъ въ усиленно возбужденномъ состояніи и это состояніе не можетъ не отразиться на мышечной системѣ мантіи и не выразиться въ ея движеніи. Ближайшимъ послѣдствіемъ такой конструкціи и отправленія, было бы періодическое, правильное сокращеніе стѣнокъ мантіи и выбрасываніе воды изъ выходного сифона. Но такого періодически-правильнаго выбрасыванія мы вовсе не замѣчаемъ у живыхъ асцидій. Онѣ цѣдятъ воду ровно, незамѣтно для глазъ и только черезъ весьма значительные промежутки времени, выдавливаютъ болѣе энергическій потокъ воды, который выбрасывается вонъ, обыкновенно, вмѣстѣ съ ихъ изверженіями. Такая ровная, постоянная механическая работа требуетъ постояннаго безостановочнаго притока къ мышицамъ свѣжей окисленной крови, и вотъ еще причина, или лучше сказать, физіологическая необходимость, которая заставляетъ признать окисленіе крови въ самой мантіи.
Если мы сравнимъ величину дыхательной поверхности жабръ и величину той поверхности, на которой распредѣляются эти капилярныя сѣтки въ мантіи, то едва-ли мы не придемъ къ заключенію, что эта послѣдняя немногимъ меньше первой, и преобладаніе, въ этомъ случаѣ, придаютъ только тѣ продольныя складки, которыя входятъ въ дыхательную полость. Однимъ словомъ, здѣсь мы встрѣчаемъ, хотя не такъ рѣзко поставленный, тотъ-же самый вопросъ, который представляется при сравненіи мантійной и жаберной поверхности у сальпъ. Опрашивается, для чего является здѣсь у асцидій такая громадная площадь, состоящая изъ капиляровъі