О чем мечтал он, что искал в Жизни? Ваня рано осиротел; отец его погиб на войне, а мать, убитая горем, вскоре умерла. Сироту взял на воспитание кузнец Федор и обучил его кузнечному делу. Ваня был ловок и трудолюбив, но иногда, забыв об окружающем, тосковал. — Уйти отсюда, увидеть свет! Научиться чему-нибудь полезному. Не будет же он всю жизнь подковывать лошадей… — думал он.
«Сказано — сделано! Воспользовавшись случаем он присоединился к купцам, приехавшим в его деревню. С ними он объездил далекие страны и увидел простор океанов. Побывал в Константинополе. Научился многому — это правда, но не покидала его тоска по родине, по родной речи, по бедной деревне, где вырос. После десяти лет странствований вернулся в родную деревню, и стал кузнецом, как его воспитал Федор, да еще каким! Ведь это он мастерски изготовил царские ворота для церкви. Он же отлил небольшую пушку на которой по праздникам помещик отдавал салюты. Слава о мастерстве молодого кузнеца разнеслась широко. Но что дальше? Неужели это все, что он можёт делать?
Однажды, уже после заката солнца, к трактиру подъехали тяжело нагруженные телеги. Ямщики, бранясь, выпрягали лошадей. Три толстых купца, важно шагая вошли в избу.
Все сразу оживились. Трактирщик зажег лучину, пообещал приготовить ужин и куда-то исчез. Бородатые купцы уселись за стол, расстегивая шубы, от которых шел пар. Они не заметили сидящего неподалеку Ивана.
— А вот увидите, Трофим Васильевич такого, человека не найти. Какой-нибудь француз или немец, может-быть, и сумел, но наш брат…. Такую громадину отлить! Царь ведь хочет колоколом всех удивить!
— Известное дело — колокол для Кремля, заметил другой.
— И тыща пудов на колокол — не много.
— Русскому это невмоготу, — продолжал первый, — разорвет его на куски, раздавит. Пропадет при такой работе.
Иван слышал весь paзговор. Овладела им неистовая мысль. Встал и подошел к столу купцов, только теперь заметивших его.
— Многоуважаемых господ интересует отливка колокола? — спросил он. Кому, он нужен? Кто ищет мастеров для этой работы?
— А тебе-то какое дело? — резко ответил один из купцов.
— Я — здешний кузнец! Отлить колокол для меня не новость.
— Ты кузнец? — обрадовался другой. Почини-ка нам, брат, телегу. Ось у нее сломалась, поэтому мы и остановились здесь. А колокол нужен нашему царю-батюшке Борису Годунову для Кремля. Но ведь русский не сможет отлить такую громадину.
Кузнец слушал внимательно, время от времени задавая вопросы. А на следующий день, починив телегу, исчез.
* * *
Посмотреть, как подвешивают новый колокол-гигант собралась вся Москва. Первые ряды зрителей-счастливцев с удивлением рассматривали стоящего на земле великана, через ухо которого был продет неимоверной толщины канат.
— Ну и великанище! Господи помилуй! — удивлялась стоящая неподалеку мещанка.
… пропущен текст …
…к этому вопросу. «Это дело нелегкое, да и не прибыльное». Наверное, потребовали бы неимоверных денег. Их царь ждать не желает. Со времен последнего пожара, когда свалился и треснул колокол, отлитый твоим отцом, минуло десять лет. Царь требует немедленно приступить к работе. Колокол должен быть необыкновенный, больше предыдущего. Соглашайся, царю знакомы твои изделия, твои колокола. Если явишься сегодня, когда он зол на австрийцев, сразу же примет твое предложение.
Федор Иванович раздумывал. Спустя момент, встал.
— Едем, ваша высокость. Упаду к ногам царя и скажу: Отолью колокол, как это сделал мой отец, простой деревенский кузнец. Отолью колокол и сделаю его еще более красивым и могучим.
Федор Иванович исполнил свое обещание. Второй царь-колокол весом в 8000 пудов повис на кремлевской башне, а его могучий голос слышен был по всей Москве. Но в 1701 году, во время очередного пожара, колокол рухнул на землю и разбился. И опять обратились к иностранным мастерам. Французский литейщик Жермен счел предложение отлить колокол весом в 9000 пудов шуткой и отказался. Узнали об этом и явились тогда ко двору Иван Федорович и Михаил Иванович Маториновы, предлагая свои услуги.
Их предложение было принято. Несколько лет спустя третий колокол, весом 12 327 пудов повис на башне Кремля. Он был в три раза больше японского колокола в Киото. Могущество ума, трудолюбие и мастерство русского человека восторжествовали.