— Глаза… — пробормотал Клоистер.
— Глаза, лицо, заставившие его окаменеть от ужаса… К счастью, отцу Горацию удалось уйти.
— Я мог бы поговорить с отцом Горацием?
— Мне очень жаль, но вскоре он скончался. Острый инфаркт.
— Ясно…
— Я знаю, о чем ты подумал.
— И я ошибаюсь?
— Не знаю, связана ли его смерть с огненным духом или нет. Брат Джулио тоже видел эти глаза, но ему уже перевалило за сто. Наверное, это случайность.
— Да, я тоже так считаю. Хотя не уверен.
Кардинал наклонился над столом и положил руку на плечо Альберта. Как бы ему хотелось, чтобы юноша остался в стороне от всего этого. Но, в конце концов, он сам решил привлечь священника к исследованию.
— Я не хочу обременять тебя большим количеством новых сведений, но я должен показать тебе Кодекс. Ради этого мы здесь. Я знаю, брат Джулио говорил тебе о нем.
— Он лишь упомянул о нем, но не сказал, что он содержит.
— Ты получишь ответ. Следуй за мной.
Они вышли из кафе и направились к лифту. Францик достал маленький ключ и вставил его в контрольную панель. Затем он приложил карточку идентификации посетителя к считывающему устройству и нажал кнопку четвертого этажа подвала. Он имел доступ к закрытому каталогу, святая святых Секретного архива Ватикана. Здесь хранилось множество конфиденциальных документов, которые не показывали даже заслуживающим доверия исследователям. Вход туда был разрешен лишь нескольким монахам, приписанным к архиву, и специалистам, нанятым для реставрации и каталогизации фондов. Все они подписывали контракт, в который обязательно включался пункт о неразглашении тайны, почти как в корпорациях высоких технологий или военных организациях. Одним из конфиденциальных документов был Кодекс, интересовавший кардинала Францика и отца Клоистера. Он представлял собой тридцатистраничный папирус толщиной в двадцать — тридцать сантиметров, переплетенный в кожу и перевязанный лентой из того же материала. Перед тем как подойти к книге, лежавшей на японском столике из мягкой древесины, Клоистер по просьбе кардинала надел перчатки. В слабо освещенном помещении было холодно — температура и влажность регулировались здесь искусственно.
— Это лишь фрагмент, — произнес Францик, указывая на ветхий лист. — То, что я хочу тебе показать, содержится внутри этого Кодекса. По составу, стилю и письму он датирован вторым веком нашей эры. Кроме того, есть данные углеводородного анализа. Кодекс написан на греческом, на папирусе, изготовленном где-то в районе Египта или Палестины. Больше мы о нем ничего не знаем. Ни о тех, кто его написал, ни о том, на каких источниках он основан. Мы даже не знаем, как он оказался в библиотеке Сан-Хуана Летрана, перед тем как попасть в этот архив. Он чудом не разделил судьбу других текстов, безвозвратно утраченных во время похода Наполеона. Но он действительно важен… Вот, здесь. Будь осторожнее с папирусом. Постарайся не касаться его.
Клоистер наклонился над столом. Кодекс лежал на нем, как обломок корабля после крушения. В параграфе, на который указывал кардинал, буквы почти стерлись, но их можно было разобрать. Он описывал искушение Иисуса в пустыне.