- Невероятная история. Ну, не знаю. Ну, хорошо, хорошо. Представим на секунду, что судья Джексон поверит этой самой идиотской отмазке, что я слышал за всю свою карьеру. Но прокурору надо положить на стол доказательства, что с этим?
- Есть пдф файл на моем компе. Там много иллюстраций. Как раз улицы где меня и взяли. Даже переводить ничего не придется.
Я очень надеялся, что не придется переводить — речь в мокюментари шла от лица бывшего наркота-эмигранта по имени «Винсент».
- Принеси мне комп, Христос, я найду файл. Пожалуйста.
- Не, не пойдет. Я сам должен взять комп и выудить файл.
- А комп отберут? Подошьют к делу?
- Не. Только файл. Я распечатаю файл. Если он вообще существует.
- Существует. На компе пароль.
- Ну, давай, я записываю. Не волнуйся — в папки с порнухой не полезу. Мы адвокаты — как врачи.
- Нет у меня папок: я в онлайне порнуху смотрю. Там линукс — ты сможешь разобраться? Это не сложно.
Муниципалополус развернул свой паккард мне в лицо и я увидел, что у него самого стоит Уебунту — левая макось для бедных. Видимо защищать индижентов — так тут завуалированно называют нищих - не бог весть какой профит.
- Короче, сейчас же позвони жене — пусть привезет мне ноут — я верну после суда.
- Я не могу звонить. Надо номер социального страхования набирать после номера телефона — а у меня его сроду не было.
- Как не было? А как же ты живешь? Дичь какая!
- Давай я напишу записку жене, а ты передашь? А?
- Не-не. Что-ты! Я нечего предавать не могу и не буду. Закон.
- Ладно, чего нибудь придумаю.
- До скорой встречи
Адвокат не ушел, а просто пересел в соседнюю кабинку, где уже давно пыхтел и томился рослый негр, тотально поросший лобковым волосом.
Медленно, чтоб не представлять видимой угрозы, я подошел к белому капралу и попросил конвой. Капралы это обычно начальники надзирательных смен и вести себя с ними лучше как и с начальниками надзирательных смен в Узбекистане.
Капрал молча одобрил меня — за то что я белый и в очках. Глянул в сопроводиловку.
- Чо за фамилия-то?
- Рашн
- ООО! Спасибо Путину передавай при встрече!
- За что спасибо-то?
Капрал хитро подмигнул и снизив голос выдохнул:
- За Трампа
Я устало кивнул. Типа — не стоит и благодарности, такая у нас у супермэнов работа. Простые белые американцы уже не в первый раз пытались через меня выйти на Верховного. Поблагодарить.
- А как ты попал в Штаты? По акценту не скажешь, что тут родился.
- Я в Афгане был. С военной полицией.
В моей легенде я давно проапгрейдал себя с инженерных войск до милитари полис — ментам оно больше по душе.
Надзиратель одернул гимнастерку и вдруг, прямо перед камерой наблюдения больно пожал мне руку.
- Спасибо за службу! А ты чего здесь-то?
Я рванул ворот распашонки, по древнерусской уголовной традиции и пискнул:
- Да не за хрен!
- Не сквернословь. Тут все незахрен. Обвиняют в чем?
- Ну это. Короче ехал я по Евклид на границе с Восточным Кливлендом…
- Понятно. Зачем же ты это? Ты же русский человек! Бросай эту дрянь.
Мент разочаровано покачал головой. Должен вам признаться, не смотря нам весь мой цинизм, не смотря на то что я никогда не каялся за день ареста ни перед Богом, ни перед судьей Майклом Джексоном, в тот момент мне вдруг сделалось до физической боли стыдно. Как же это я, действительно облажался? Подвел товарища Путина.
Пришел юркий негр-конвойный. Явно потомок сомалийцев — их вороватые рожи и веревочные элементы фигуры поколениями не вымываются из ДНК. Форма болталась на негре как армяк на кладбищенском кресте. Пришло время катиться в Кэндиленд.
Когда долго сидишь, конвоирование в барак начинаешь называть «домой». Да и в бараке ты уже совсем дома.
29
Я пытаюсь найти самое счастливое время с женой. Она беременела два раза и всякий раз без малейшего интереса к моему мнению по этому поводу. Наверное, если бы не она, я так и остался бездетным на всю жизнь. Она будто не знала, что я нелегал и меня могут вышвырнуть в любой момент. Ну, а я никогда не отправлял ее на аборты.
Таким силовым способом имело место быть продолжения моего рода, потому что я ли все делал я по собственной логике — род и вовсе продолжать не стоило бы.
То же самое с моей писаниной. Если бы она читала хоть что-то и хвалила иногда, я давно бы бросил эту графоманию, как что-то состоявшееся.
Как только я свыкся с мыслью, что нас скоро будет трое, сразу же уволил жену из детсадика, ее первой и до сих пор единственной американской работы. Это был детсад для нищих пуэрториканских и негритянских детенышей, в поганеньком районе.