И вот по прошествии этих лет стоят вопросы: оправдано или не оправдано, гуманно или не гуманно, этично или не этично оказание помощи такого рода? Не есть ли это вползание со своими долларами в чужую душу? Вопросы возникали и возникают в умах самых разных людей на разных уровнях. Споры велись в научных и министерских кругах, в Государственной Думе, в прессе.
Практика благотворительности возникла в мире, естественно, не в связи с акцией Сороса, и Россия — одна из тех стран, где идеи благотворительности глубоко и издревле укоренены. И все-таки в XXI век мы входим с тревожным ощущением, что, может быть, делали что-то не то, что жить нужно было как-то иначе…
Я не думаю, что наша программа будет существовать долго. Тем не менее мне представляется важным понять, адекватно ли требованиям жизни в России то, что мы делали, каковы не только нравственные, но и юридические вопросы, полезен ли опыт программы образования для других благотворительных фондов и организаций?
Мы давали индивидуальные гранты. Сначала профессорам, аспирантам, студентам и учителям, потом, по предложению академика А. А. Богданова, была добавлена категория доцентов, поскольку они несут очень большую нагрузку как преподаватели. Плюс к этому мы проводили общие мероприятия — конференции для учителей по всей стране, на которых выступали профессора и доценты с лекциями о последних достижениях науки. Так была поставлена задача: ни в коем случае ни о себе, любимом, ни о своем институте, ни о давних временах, а о последних достижениях науки, потому что в России начал ощущаться информационный голод, и это в той стране, где были миллионные тиражи журнала «Наука и жизнь», который фактически входил в каждую интеллигентную семью. Наступили трудные времена, и в каждую семью он входить уже не может. То же самое случилось с журналами «Химия и жизнь», «Знание — сила» и т. п.
Мы проводили соросовские олимпиады школьников, которые принципиально отличались от официальных олимпиад. В них не было ничего такого, что направлено на желание поймать школьника на ошибке, кого-то натаскать и дать ему возможность выиграть. Наша задача была проста: основываясь на курсе среднешкольных знаний, построить задачу так, чтобы каждому ученику было интересно играть в эту игру и показать себя себе, а не другим.
Мы начали издавать «Соросовский образовательный журнал», который вызвал большой интерес среди учителей и стал важной частью образования в России.
Наши гранты получили 1461 профессор и 1423 доцента. Эти 2884 человека опубликовали 1100 монографий и учили 300 000 студентов страны (мы знаем их поименно и можем представить списки, если понадобится). Под руководством этих профессоров и доцентов не менее 30 000 человек выполняли за эти годы научную работу. Если говорить о студентах и аспирантах, то оказывается, что молодежь даже перегоняет своих учителей: они опубликовали 8 500 статей, сделали 11 300 докладов на российских и международных конференциях, участвовали в выполнении работ по 6 500 исследовательским грантам. Эти люди учились в 256 вузах страны… (Позволим себе больше не приводить красноречивых цифр из выступления В. Н. Сойфера, отослав читателя к прошлогодней публикации журнала «Инвестиции без риска», см. «Наука и жизнь» № 2, 1999 г., ведь важен порядок цифр, а еще важнее то, что за ними стоит. — Прим. ред.)
Ю. А. Владимиров, академик РАМН. Программа полезна тем, что она физически поддержала профессоров, доцентов, аспирантов, учителей. Они могли работать, не отвлекаясь на другие заработки и приработки. Кроме того, мы получали деньги за свою высокую профессиональную квалификацию, именно это произвело на общество благоприятное и сильное впечатление, ведь имела место мощная поддержка людей, относящих себя к интеллектуальному слою. И, наконец, программа ISSEP принесла безусловную пользу образованию благодаря организации конференций для учителей и «Соросовскому образовательному журналу». Эти три момента не вызывают у меня никаких сомнений.
М. Я. Пратусевич, четырежды соросовский учитель. Я хотел бы отметить еще два момента. Во-первых, образовалось сообщество соросовских учителей — это 16 000 школьных преподавателей по четырем естественно-научным предметам. Принципиально новое научное сообщество, и оно уже никуда не денется. Во-вторых, сама система отбора соросовских учителей, когда оценку давали ученики, успешно сдавшие экзамены в вуз, есть нечто уникальное, она представляет собой реальную альтернативу чиновничьему отбору. Единственным ее недостатком можно считать трудоемкость процедуры: опрашивается огромное число молодых людей для того, чтобы получить качественный отбор, но в этом и весь смысл. И, наконец, программа помогла сохранить чувство собственного достоинства людям, которые занимаются фундаментальными науками. В последнее время стала ощущаться тенденция: вы уже свое дело сделали, наступило постиндустриальное информационное общество, ваши физика с математикой никому не нужны! Безумно скатывается вниз естественно-научная квалификация общества. Того, что было стыдно не знать двадцать лет назад, теперь никто не знает. В этом смысле соросовская образовательная программа поддержала наше учительское самоуважение и самосознание.