— Академия наук поддерживает научные исследования Главного ботанического сада, а город должен обеспечивать его жизнедеятельность?
— У нас только поливочный водопровод длиной 50 километров, и половина его уже гнилая. Три километра кабелей были проложены в 1953 году, они нуждаются в замене. Дороги в ухабах и рытвинах, их тоже нужно ремонтировать. Так что «болячек» очень много, и город должен помогать их ликвидировать.
— Но вы ведь можете и сами зарабатывать?!
— Самофинансирование идет за счет продажи билетов и посадочного материала. У нас есть небольшой питомник, где растения на продажу выращивают в контейнерах… В общей сложности приблизительно 20 процентов от нашего бюджета мы зарабатываем сами. В основном за счет продажи кустарников, пионов, тюльпанов…
— А цены?
— Мы не можем поднимать их, потому что Главный ботанический сад — государственное учреждение. Очень часто у нас скупают материал разные коммерческие организации, а затем перепродают его.
— Может быть, вам стоит расширить эту деятельность?
— Не имеет смысла, так как в любом случае мы не сможем конкурировать со специализированными фирмами. Они занимаются монокультурой, а у нас сотни видов растений, и с каждым из них надо повозиться. Если я начну участвовать в рыночной борьбе, то загублю сад. Человек слаб, а искушений много… Пару лет назад, проводя «воспитательную работу» среди сотрудников, я напомнил им о том, как в блокадном Ленинграде спасали коллекцию Н. И. Вавилова. А потом подумал: что же это я говорю? В Ленинграде люди знали, во имя чего погибают… А сейчас? Наш сотрудник получает шестьсот рублей в месяц, а рядом воруют миллионы. Как его убедить, что продать одно растение за пятьсот рублей новому русскому — это грех! Наверное, сейчас у людей вырабатывается иная мораль, и, где провести грань между «нельзя» и «дозволено», сказать очень трудно. Нет, в обществе не должно быть двойной морали, от этого множество наших бед.
— Значит, самофинансирование не получается? Я хочу это подчеркнуть для чиновников, которые почему-то убеждены, что все остальные должны зарабатывать деньги, а они только их получать.
— Чтобы Главный ботанический сад перешел на полное самофинансирование, надо не косить газоны, а засаживать их картошкой! Но в этом случае сада уже не будет…
— Оставим эту тему. Скажите, как у вас нынче развивается международное сотрудничество?
— До 1990 года были очень тесные контакты с американцами. Мы обменивались экспедициями, привозили из-за океана колоссальные гербарии и живые растения. А они ездили по Сибири, очень хотели попасть на Дальний Восток, но их не пускали из-за закрытости тех мест. После 1990 года начался так называемый «безвалютный обмен», но вскоре и он прекратился, так как средств у нас нет. Было хорошее сотрудничество с немцами, французами. Сейчас мы встречаемся только на международных конференциях, да и то каждая такая поездка проблематична: ведь деньги приходится собирать по разным фондам, ассоциациям. А полностью прерывать контакты с зарубежными коллегами нельзя, их отсутствие гибельно для науки.
— Бытует представление, что ботаник — это герой XIX века. Обычно его изображают с сачком в руках. В XX веке эта профессия перешла в разряд непрестижных, она, говорят, удел чудаков. У вас есть возможность выступить в защиту ботаники, объяснить, почему она будет нужна в XXI веке?
— Одно время в аспирантуру никто из молодых людей не шел. Сейчас ситуация изменилась к лучшему, хотя до «хорошего» еще очень далеко… Итак, слово о ботанике. Вся биология, в том числе и молекулярная, и биотехнология, основана на ботанике. Она — древо жизни… Разве к этому надо что-либо добавлять?!
— Пожалуй, этого вполне достаточно.
ГЛАВНЫЙ БОТАНИЧЕСКИЙ САД РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК ИМЕНИ Н. В. ЦИЦИНА
Общая площадь — 334,4 га.
Дендрарий — 75 га.
Экспозиция растений природной флоры — 30 га.
Заповедная дубрава — 75 га.
Экспозиция отдела культурных растений:
— история культурных растений — 0,6 га;
— дикие сородичи плодовых и ягодных культур — 1,5 га;
— плодовые культуры — 1,5 га;
— формовое плодоводство — 0,5 га;
— карликовое плодоводство — 0,5 га;