▲ «Аватар»: раса на’ви — аналог земных индейцев, а мы помним, какую цену заплатили последние за свою версию Контакта…
Разумные инопланетяне в кино существуют почти столько же, сколько сам кинематограф. Еще Жорж Мельес в «Путешествии на Луну» (1902) показал изумленным парижанам прыгучих селенитов, похожих на гибрид людей и морепродуктов. За прошедшие с тех пор годы отношение режиссеров к демонстрации обитателей иных миров изменилось мало. Несмотря на грандиозный прогресс в области спецэффектов, авторам фильмов по-прежнему проще превратить обычного актера в пришельца с помощью грима и костюма. А это значит, что как бы странно порой ни выглядели на экране братья по разуму, они будут в той или иной степени антропоморфны. Причем если на ранних этапах развития кинематографа главную роль в этом играли бюджетные соображения, то теперь — факторы, лежащие в области психологии. Чем больше Чужой смахивает на человека, тем легче его принять и понять.
В первой половине XX века деятели искусства не слишком задумывались о том, что инопланетяне могут быть совершенно непохожими на нас. Полеты за пределы Земли воспринимались как развитие традиций эпохи географических открытий. И казалось само собой разумеющимся, что на иных мирах живут такие же люди, как мы с вами. Только слегка чудные — не более чем какие-нибудь смешные иностранцы.
И вот герои датской космической оперы Хольгера-Мадсена «Путешествие на Марс» (1918) обнаруживают на Красной планете общество пацифистов-вегетарианцев, словно сошедших с пасторалей XVIII века. А в «Аэлите» (1924) те же марсиане отличаются от землян только вычурными конструктивистскими нарядами.
Американцы были посмелее: в фильме «Бак Роджерс в XXV веке. Тигролюди с Марса» (1933) лица инопланетчиков хотя бы разрисовали полосами, дабы оправдать трескучее название. Впрочем, публика, как писали газеты, валила на 8-минутный опус не тигроприматов ради, а глазеть на ноги подруги главного героя, едва прикрытые. Киносериал «Флэш Гордон» (1936) доил кошельки зрителей схожим образом: легко одетые дамы в кадре отвлекали от того, что Минг — жестокий правитель планеты Монго — лишь бульварная вариация образа китайского императора.
С началом космической эры антропоцентризм западных кинематографистов стал ослабевать. Однако ключевую роль в этом сыграл не прорыв в области знаний о Вселенной, а витающая в воздухе ядерная угроза, требовавшая зримой дегуманизации потенциального противника — неважно, из-за океана тот явится топтать мирные пашни свободного мира или прилетит со звезд. Если в фильме Роберта Уайза «День, когда остановилась Земля» (1951) миролюбивый пришелец имел облик человека, то в «Войне миров» (1953) Байрона Хэскина агрессивные марсиане — негуманоидные безголовые монстры со щупальцами и трехцветным глазом посреди тела. Не совсем такие, какими описал их Уэллс, но близко.
Несовершенство спецэффектов 50-х побуждало режиссеров идти на хитрости, призванные скрыть скудость изобразительных средств. В «Нечто из иного мира» (1951) Кристиана Ниби пришельца избегают показывать подробно до финального акта. Пускай он явно человекоподобен, нам четко поясняют: это хищное разумное растение. А «Вторжение похитителей тел» (1956) Дона Сигела сделало популярным приемом мимикрию. Инопланетные захватчики там представлены в виде стручков, из которых вылупляются копии людей, тайно подменяющие своих прототипов. С развитием технических средств прием мимикрии эволюционировал в прием трансформации, раскрывшись со зрелищной стороны: в «Нечто» (1982) Джона Карпентера мерзкий оккупант из космоса не только маскируется под людей, но и в режиме реального времени стремительно мутирует из одной жуткой негуманоидной формы в другую.
В СССР общепринятым был эстетизированный антропоцентризм Ивана Ефремова. Тот допускал, что инопланетяне могут иметь иную биохимию, но верил, что эволюция разума неизбежно приводит к появлению гуманоидной формы жизни. Эти взгляды сполна нашли отражение в таких лентах, как «Туманность Андромеды» (1967), «Молчание доктора Ивенса» (1973), «Отроки во Вселенной» (1974), «Через тернии к звездам» (1980), «Петля Ориона» (1980) и многих других. Никаких жукоглазых чудищ — только люди!