Мосты были наконец сожжены. Произнеся эти решающие слова, Джек, тяжело дыша, замолчал. Элис не пошевелилась.
— Я надеюсь,— заключил он, стараясь говорить уверенно,— вы не будете возражать против выбора шейха и согласитесь доверить мне необходимые письма и бумаги, чтобы собрать деньги для выкупа.
— Я этого не сделаю,— холодно сказала Элис.
— Почему?
— По двум причинам.
— Соблаговолите изложить их,— быстро отреагировал Джек,— и как добрые родственники мы обсудим положение.
— Во-первых,— заявила Элис,— я против того, чтобы сейчас посылать эмиссара. Вы, кажется, забыли, что господин Морган отправился за помощью.
— Он отправился, но не вернется,— возразил Джек.
— Он вернется,— уверенно настаивала на своем Элис.
— Не думаю,— произнес Джек с плохо скрываемой иронией.
Сердце Элис сжалось в предчувствии недоброго. Но она взяла себя в руки.
— Вы что-то знаете?
Ее вопрос так напугал Джека, что он благоразумно решил отступить.
— Да нет же, ничего, конечно, не знаю,— пробормотал он.— Это только предположение. Но я убежден, что господин Морган не вернется. А мы не можем терять время, мы должны вернуть себе свободу сами.
Элис снова стала спокойна.
— Мне кажется,— сказала она, выделяя каждое слово,— вы все-таки знаете что-то о господине Моргане.
— Что вы хотите сказать? — перебил ее Джек дрогнувшим голосом.
— Может быть, вы правы,— невозмутимо продолжала Элис,— и господин Морган погиб, спасая нас всех. Я все же думаю, что этого не случилось. Пока время не убедит меня в обратном, я буду верить в его возвращение.
— Пусть так! — согласился Джек.— Но я не понимаю, почему эта вера препятствует предложению шейха. Разве плохо, если у вас будет две возможности спасения, а не одна?
— Я, кажется, вам сказала, что не принимаю вашего предложения по двум причинам. Пока я сообщила только первую.
— Какова же вторая?
— Вторая заключается в том, что я категорически против выбора шейха. Я не только не буду способствовать вашему отъезду, передав письма и документы, а воспрепятствую этому всеми силами. И прежде всего я раскрою глаза на лживое утверждение, что вы мой муж.
— Но, Элис,— воскликнул побледневший Джек, понимая, что его планы рушатся,— почему?
— Потому, что я решительно убеждена, что вы не вернетесь.
Потрясенный Джек отпрянул к стенке палатки. Элис так глубоко проникла в его планы, что их осуществление становилось невозможным. Однако он предпринял последнюю попытку.
— За что такое обвинение, Элис? — воскликнул он, стараясь изобразить страдание.— Почему вы меня подозреваете в такой низости? Что я вам сделал?
— Увы,— печально ответила Элис,— я не забыла того, что произошло в Куррал даш-Фрайаш!
Куррал-даш-Фрайаш! Элис, следовательно, все знала и, стало быть, читала в преступной душе своего деверя как в открытой книге.
Джек понял, что проиграл. Он не стал оправдываться, все равно бесполезно. Его грязное нутро вылезло наружу, уже не таясь.
— Пусть будет так! — прошипел он.— Но я не понимаю, почему происшедшее в Куррал-даш-Фрайаш вы ставите мне в упрек. Ведь, если бы не я, вас не спас бы, как в романах, красивый молодой человек.
Оскорбленная Элис, ничего не ответив, жестом указала Джеку на порог, как вдруг в полутьме раздался голос:
— Не бойтесь, мадам, я здесь.
Элис и Джек одновременно вскрикнули. Джек испустил яростное рычание, Элис — крик радости. Неожиданный гость вышел на свет.
Это был Робер Морган! От бешенства Джек потерял рассудок.
— А-а,— закричал он,— вот он, прекрасный рыцарь! Как смеет чичероне Морган вторгаться в семейный разговор?
Робер спокойно сделал шаг навстречу Джеку Линдсею. Но между ними встала Элис. Властным жестом она потребовала тишины.
— Господин маркиз де Грамон имеет право знать все, что касается его жены,— заявила она, разгневанно глядя на деверя.
— Ах, вы уже маркиза! Как быстро! — съязвил Джек.— А венчаться вы, конечно, надеетесь в Тимбукту?
Внезапно Джек понял, что если Робер здесь, то ведь он не один. Лагерь, стало быть, захвачен французами. Морган их все-таки привел. И стало быть, то, что сообщила Элис, из химеры станет действительностью. При этой мысли его захлестнула новая волна ярости. Он потянулся к поясу и рванул тот самый* револьвер, из которого уже стрелял в Робера.