Не думать про пауков.
Однако паук постепенно вырастал, превращаясь в суставчатого монстра… Логово Шелоб.
Нет, только не думать про пауков.
Я пошел вдоль стены и вскоре очутился в углу. Угол как угол, без пауков и прочей мрази, сухой и чистый. Еще несколько осторожных шагов – опять угол. Значит, справа будет дверь. Ага, вот она, тонкий шов под пальцами… Уходить?
Я постоял в раздумьях и решил обследовать вторую половину комнаты, тем более не такая уж она большая. По дороге я опять наткнулся на коробку, наклонился и поднял ее. Потом рассмотрю.
Через минуту я вновь был у двери. Ничего интересного, просто пустая темная комната. Пора возвращаться. Я закрыл глаза и шагнул сквозь дверь. И услышал дикий визг.
– Успокойся! – заорал я, потому что испугался не меньше Суок.
Она стояла передо мной, прижав ладошки к вискам, и мелко дрожала – это было видно по огромному помпону на ее беретике.
Сегодня на ней была некая разновидность спортивного костюма, разумеется, золотистого цвета.
Я бросил свою коробку, схватил ее за плечи и потряс.
– П… привет, – пробормотала она, глядя на меня полными слез глазами.
– Привет.
Она заулыбалась.
– Я искал тебя.
– А я – тебя. Я знала, что ты пришел.
– Откуда?
– Знала, и все. Ты был там? – она показала пальчиком на дверь.
– Да.
Я посмотрел вокруг – вот она, моя добыча. В самом деле, обычная картонная коробка… Или не совсем обычная?
Я поднял ее. Картон как картон, в таких торты продают, например… Мелкая надпись сбоку: буквы знакомые, но слово складывается абсолютно нечитаемое. Написано вроде как фломастером…
Суок смотрела на коробку со смесью интереса и страха.
– Что это? – спросила она.
– Коробка, – буркнул я. – У вас во всех комнатах такой мусор валяется?
– Не знаю. Я не была в этих комнатах. Нельзя, – честно призналась Суок.
Чего еще было ожидать? Я аккуратно положил коробку у стены – пусть Царапающий изумляется, что за дрянь в его владениях, – и спросил:
– Что нового?
– Что?
– Что нового? Новости какие?
– Никаких новостей. Пойдем играть? Прыгать. – Она заглядывала мне в глаза, словно щенок, который приглашает хозяина побегать с ним по двору.
– Послушай, я бы хотел разобраться, что тут у тебя происходит, – серьезно сказал я. – Для меня это сон, а для тебя, по-моему, совсем не сон.
– Не сон, – согласилась она.
– Поэтому я и хочу разобраться.
– А прыгать?
– Погоди ты прыгать. Скажи, откуда ты знаешь, что можно, а что нельзя? Тебе кто-то говорит?
Суок смотрела на меня так, как смотрел бы, наверное, Папа Римский, если бы к нему явился некий тип и стал допытываться, кто это ему сказал про заповеди Христовы.
– Ты здесь одна, – продолжал я. – Одна живешь. Если я буду задавать тебе вопросы, на которые нельзя отвечать, что случится?
Нас же никто не слышит, мы одни…
– Неправильно, – отрезала она.
– Что?
– Неправильно! – топнула ногой Суок.
– Пойми, здесь все не так! Здесь все не придуманное, но и не настоящее… Вот имя твое – Суок. Это имя из сказки, из книжки.
Из простой книжки, которая есть в каждой детской библиотеке.
Кто тебя так назвал?
– Меня? – опять в тупик. Черт! Что ж делать-то? – Я – Суок, меня так зовут.
Я махнул рукой.
– Хорошо. Давай сделаем так. Ты оставайся здесь. Я пойду по коридору в ту сторону. Если хочешь, можешь идти со мной до тех пор, пока тебе можно, а там остановишься и подождешь. Идет?
– Я… Я согласна, Валера, – сказала Суок, хотя видно было, что она жутко боится. Не навредить бы ей. Я уберусь, а она здесь останется…
Я взял ее за руку, и мы пошли.
Ничего интересного я не заметил. Редкие окна, пара уже известных мне царапин на стенах… В одном месте попалось квадратное панно на стене, примерно метр на метр, почти под самым потолком. Сумбурная россыпь мозаики, черной и золотистой, словно вдавленной в стену.
Примерно шагов через десять после панно Суок остановилась.
Ее колотило, и я погладил девчонку по руке.
– Нельзя? – спросил я. – Дальше нельзя?
– Нет…
– Тогда стой тут. Я пройду еще немного и вернусь.
Она закивала, смаргивая слезы. Я улыбнулся, чтобы ее подбодрить, и пошел, периодически оглядываясь. Суок стояла, прислонившись к золотистой стене, и смотрела на меня одним глазом сквозь растопыренные пальцы прижатых к лицу ладоней. Оглянувшись в очередной раз, я ее не увидел – скрыл поворот. Ладно, с ней должно быть все в порядке.
Неожиданно по щеке мазнуло ветерком – теплым, словно ктото быстро открыл духовку. Потом еще раз, еще… Впереди отчетливо послышался мерный рокот приближающейся электрички. Постукивание буферов, скрип проседающих шпал… Я остановился, очередной порыв теплого ветра покачнул меня, и я приготовился встретить Мотыльковый Поезд, успев подумать, что ни вжаться в стену, ни бежать назад уже нет резона.