– А я с папой и Мурзиком ездила к маме на кладбище, – весело сообщила девочка, когда мы общими усилиями вдохнули жизнь в мотор их машины.
Как пугающе и в то же время обыденно сообщила она мне эту новость! Так может сказать только ребёнок. Ребёнок, ни разу в жизни не обласканный собственной матерью.
И защемило сердце от этих слов, словно ногой на него наступили. Как это – ездили на кладбище? Этого не может быть! Это шутка глупого ребёнка!
– С кладбища и едем, – мрачно подтвердил её слова отец, пристально наблюдавший за выражением моего мгновенно вытянувшегося лица. – Сегодня годовщина, как её нет. И дочери моей сегодня пять лет исполнилось.
На слове «моей» он сделал заметное ударение.
«И со мной повстречались, – подумал я. – Такое вот совпадение, твою дивизию!»
– Я её в роддом повёз, – продолжил комбайнер, – выпивши немного был. А куда деваться! Приспичило – и повёз. Не рожать же дома! Да и не я виноват был. А может, будь я не под градусом, и среагировал тогда по-другому. Может быть, и увернулся бы. До сих пор корю себя. Но теперь-то разве чего изменишь. На перекрёстке «ЗиЛ», прямо в правый бок. Куда летел? Я же по главной ехал… У меня два ребра. А она… – и заскрипел зубами, судорожно пытаясь сдержать накатившие слёзы, – успела спиной повернуться. Живот собой закрыла. В сознании была, когда умерла. Сказали ей, что ребёнок живой, – даже улыбалась.
Слушая его отрывистое признание, девочка тоже улыбалась. Не скоро ещё дойдёт до неё вся боль этих слов. Промокшие и растерянные, стояли мы под непрекращающимся дождём и молчали.
Из оцепенения вывел голос дочери:
– Папа, ну папа! Поехали скорее домой. Я замёрзла совсем, Мурзик тоже кушать хочет!
Не сговариваясь, поехал следом за ними. Не знаю, зачем поехал. Не мог я тогда один остаться. Совершенно не представляя, как себя вести и что говорить, вошёл в осиротевший просторный деревенский дом. Несмотря на идеальную чистоту, сразу же бросилось в глаза отсутствие заботливой женской руки. Озираясь по сторонам, затоптался у порога. Стол, сервант, зеркало, диванчик, холодильник – как мне всё знакомо!
– Посидим, помянем, чем бог послал. После, если хочешь, баньку протопим, – вяло проговорил хозяин.
«Баньку истопим», – нарочно, что ли, так говорит? Пойти в эту баньку выше моих сил. Повинуясь знаку хозяина, прохожу за стол.
Как себя вести, что в этой ситуации делать и говорить?
Спасло то, что, по русской традиции, поминают молча. Выпивают, не чокаясь, до дна налитую водку и сосредоточенно жуют, думая о своём. Лично я, не чувствуя вкуса пищи и сосредоточенно жуя, думал о жене сидящего напротив человека.
Думал и, пристально разглядывая девочку, пытался найти хотя бы малейшее подтверждение своей причастности к её появлению на свет. Искал, но не находил. Есть что-то моё, но не откровенно, полутоном, что ли. Впрочем, и его что-то есть. И её… что глаза, что улыбка.
– Просьба у меня к тебе есть, – проговорил хозяин, заметив, что я наблюдаю за девочкой. – Не ходи к ней на кладбище, пожалуйста. И сюда больше не приезжай. Подзабылось всё немного. Зачем бередить.
Он меня узнал! А как сутолочно и бестолково, хотя и безоблачно, началась вся эта история. Вместо того чтобы уйти в очередной отпуск и провести его со своей девушкой, загремел я в колхоз на всё лето: умудрился накануне испортить отношения с начальством. И там, совсем не желая этого, сразу же влип в историю…
…Не успели мы вывалиться из автобуса, вокруг уже замельтешили местные лоботрясы, повышающие свой говённый имидж путем унижения не знаю уж чем провинившихся городских. Сигаретами, конечно же, я одного по его просьбе угостил. Пожалуйста, если самому не на что купить. Но, думаю, и не скажи я этого вслух, всё равно нашлось бы, к чему придраться. Ну и получил под дых. Только не учёл он, что удары держать я давно научился, а вот обиду терпеть – нет. Прямым в харю заставил его поползать на четвереньках по заплёванному полу. Тут же нашлись защитники. Женщины принялись дружно вопить: «Убили, убили!» Но, убедившись, что, к сожалению, никого не убили, быстренько угомонились. Посрамлённый парень, пообещав встретиться вечером со мной в клубе, тоже ретировался.
Щас! Не за этим я сюда приехал, чтобы по клубам таскаться да разборками заниматься. Знаю я эти ваши: «Пойдём поговорим»!
Выйдешь с одним, а там кодла с кольями. И будь ты хоть сам Мухаммед Али, так отходят – долго ещё кровью харкать будешь. И баб ваших задарма не надо. Молочка деревенского парного попить – это дело другое.