Но, по-видимому, правильность моих мыслей и искренность намерений никого не интересовали. Местный Робин Гуд с расквашенным носом мигом превратился из хама в мученика. А может, просто никому не хотелось брать меня на постой из опасения быть свидетелем последующих за инцидентом разборок. В общем, сижу я в конторе один-одинёшенек, и идти не к кому. Впору развернуться и отправиться обратно в город.
Наконец-то сообщили, что возьмёт меня Елена Васильевна. Мысленно представил дородную, неопределённого возраста тетку. Да какая мне разница, где жить! Скорее определиться да вздремнуть с полчасика. На подошедшую молодую женщину и внимания-то поначалу не обратил. Но после слов: «Здравствуйте, меня Леной зовут» – поднял глаза и обмер. Стоит она передо мной, а я её не вижу. Только глаза, и чувствую, что не могу отвести от них взгляда. «Не боитесь, – говорю, – хулигана на постой брать? Вам, наверное, меня уже охарактеризовали». – «Да уж, охарактеризовали. Вы сильно-то не воображайте. Если что, муж быстренько объяснит, что хорошее, что не очень». – «Ну, раз муж есть, – говорю ей, – пошли!»
И пока добирались мы до её дома, пока объясняла она мне сложившуюся ситуацию, мол, не так я уж правильно поступил со своим геройством, и что в колхозе на тракторе работать некому, а то быстренько загремел бы в милицию при ином раскладе. Словечко, оказывается, она за меня замолвила. И на том спасибо, говорю!
И пока я плёлся сзади по огородам, невольно разглядывая её краешком глаза, к удивлению, обнаружил, что безнадёжно влюбился. И пусть учёные в один голос утверждают, что должно пройти не менее тридцати шести часов, прежде чем мужчина это почувствует. Врут они всё, бездельники!
Место мне определили в недостроенном приделе. Окна, двери и всё прочее есть, отопление только не подключено. Но какое отопление летом! И какая разница, где спать? За день так ухайдакаешься на тракторе – на голой земле уснёшь. Кормят в уборочную страду прилично. Колхозная столовая рядом, за полем подсолнухов. Своим присутствием Елену Васильевну, так я её сначала называл, обременять никто особо не собирался. А каким образом колхоз компенсирует материальные и моральные затраты этой семьи, меня совершенно не интересовало.
Сначала Елена Васильевна, потом стала Лена. И будто всю жизнь её знал. Будто на одной улице мы с ней выросли. А ей это нравилось. А мне нравилось наблюдать, как она по хозяйству суетится: кур кормит, интересные, оказывается, животные. Или бельё развешивает. Выгнется вся, встав на цыпочки.
Росточка-то она небольшого. Тянется к верёвке, а всё то, чем хвастаться не грешно, непроизвольно перед моими глазами демонстрируется. Не хочешь – залюбуешься. Правда, было это всего несколько раз за всё время, пока я жил в их доме. Летом в деревне некогда рассиживаться. Да и не за этим меня сюда за сотню вёрст привезли.
Хозяйка, хоть и работает, дом без внимания не оставляет.
А я никогда не наглею. Дров там надо в баню нарубить или воды в ту же самую баню натаскать – никаких проблем! Однажды с ремонтом двигателя машины мужу ее помог. Я в автомобильных двигателях хорошо разбираюсь. Вот несколько часов и повозился.
А там картошку время пришло мотыжить. Как не помочь хорошим людям! Прожил всю жизнь в городе, картошку отродясь не мотыжил. Но освоился быстро. И тяпкой посёк, видимо, я этой самой картошки немерено. Только и делал, что на Елену Васильевну таращился. Очень уж красиво, простите за каламбур, красивые женщины работают. Глаз не оторвёшь!
Времени-то, чтобы откровенно поговорить, в этот раз много было. Меня из вежливости похвалили. Я – алаверды, в ответ. Но только не из вежливости, а начистоту.
И так, исподволь, с полунамёков, вроде бы да как бы, перешли на личности. В глаза правду-матку про свои чувства леплю, а сам за личину шута прячусь. «Где бы такую женщину, как вы, Елена Васильевна, отыскать? – говорю. – Я вам бы с большим удовольствием предложение сделал. Поедешь со мной? Нравишься ты мне очень». А она смотрит своими глазищами бездонными и загадочно так улыбается. «Поеду, – говорит. – Я тебе хорошей женой буду, да только ты сам этого не захочешь. – И смеётся: – Как тебя провести-то легко»! А у самой глаза на слезах – грустные-прегрустные. Такие вот шуточки!
От любой другой деревенской женщины узнал бы за пару секунд всю историю их семьи до седьмого колена. А эта помалкивает себе. Даже обидно.
Не заладилось у них с мужем что-то с самого начала. По одним слухам – муж погуливал, по другим – дети никак не получались.
По третьим – замуж она вышла не девственницей. Но кто же это проверял! Верить слухам, сами понимаете, – дело неблагодарное.