Зато если российская теплоэнергетика, газовая, угольная и металлургическая промышленность достигнут уровня 1990 года, а это возможно за пару лет, то страна тут же попадет в жесткие рамки иностранного экологического контроля. Для дальнейшего увеличения производства нужно будет закупать европейское оборудование, предотвращающее выбросы углекислого газа, платить штрафы европейским чиновникам за увеличение выработки электроэнергии. Стоимость электроэнергии существенно возрастет. А ведь половину произведенной энергии Россия расходует на зимнее отопление. В отличие от Испании или Франции, где центрального отопления в домах вообще не предусмотрено, в России оно нужно просто для выживания. Дополнительные выбросы углекислого газа в российских условиях неизбежны.
Главный же фокус Киотского протокола состоит в том, что в случае потепления Россия, по прогнозам, станет колоссальным источником углекислого газа даже безотносительно роста ее экономики. Прежде всего из-за таяния самого большого в мире массива вечной мерзлоты. По оценкам, его площадь из-за потепления может сократиться к середине XXI века на 12–15 %. В течение многих тысячелетий в сибирской вечной мерзлоте были скованы многие тонны метана и двуокиси углерода. В некоторых местах мерзлые грунты до глубины 20 м исключительно высоко пропитаны органическими соединениями. Одни только скованные пока льдом торфяники Западной Сибири содержат, по некоторым подсчетам, 70 млрд. т метана — одну четверть его мирового запаса. Если они начнут таять, то произойдет высвобождение такого количества метана и двуокиси углерода, какое сегодня получается от сжигания всего угля, газа и нефти на планете.
Никаких вышеперечисленных источников углекислоты в Западной Европе нет. Вот и будет она получать гигантские барыши даже при полностью остановленной промышленности России. Киотский протокол, несомненно, станет хрестоматийным примером того, как можно заставить страну платить за воздух.
А что будет потом? Не окажется ли, что содержать огромные сибирские просторы России просто не по карману. Царь Аляску продал и без эмиссии углекислоты. Вот и окажется мудрым шагом следующего руководства освободиться от этих эмиссионных пространств. Продать их, скажем, США или Китаю. Благо к Киотскому протоколу они не присоединились и столь высокой ценой эти пространства им не обойдутся.
Теоретически, Россия могла бы не платить за воздух своих огромных пространств, а сама извлекать из него прибыль. Если бы, к примеру, потребовала квот для стран на потребление кислорода с учетом возможностей его восстановления. Тогда бы мы наступали на Европу, брали бы с нее плату. Ведь именно наши леса и вечномерзлые болота, где все процессы гниения очень замедлены, являются главным поставщиком кислорода планете. Благодаря им и в воздухе России отмечается самое высокое содержание кислорода на планете.
Весь кислород может быть потреблен на дыхание животными и людьми всего за 2 тыс. лет. Вместе с тем, если бы кислород не расходовался на дыхание, то растения и водоросли меньше чем за месяц могли бы наработать его содержание в атмосфере и гидросфере. Атмосферная циркуляция быстро выравнивает его концентрацию. Поэтому проследить истощение земного кислорода приборами не удается, измеряются его очень усредненные значения. Но это не означает, что дело тут в порядке.
Создавать кислород могут только растения в процессе поглощения углекислого газа. Непрерывное уничтожение лесов угрожает человечеству не столько возрастанием углекислого газа, сколько лишением кислорода.
Между тем, вся современная цивилизация целиком зиждется на потреблении кислорода. Ни одно из миллионов различных производств не способно кислород производить.
По оценкам энергетика Николая Ткаченко, за последние 100 лет человечество, в основном за счет сжигания топлива и коррозии, изъяло из атмосферы уже не менее 1013 т кислорода. А его всего там 1,5х1015 т. Иными словами, содержание кислорода в атмосфере уменьшилось почти на процент. Только сжигание газа, нефти и угля ежегодно отбирает из атмосферы 35 млрд. т чистого кислорода. Много его расходуется на коррозию. При условии ежегодного 5-процентного роста потребления кислорода на промышленно-энергетические нужды, содержание его в атмосфере через 180 лет уменьшится на 2/3, а при ежегодном росте на 10 % — это произойдет уже через 100 лет. Все надежды цивилизации на чистейшую водородную энергетику, отмечает Ткаченко, разбиваются о простейшее уравнение горения водорода: 2Н2 + О2 = 2Н2О, из которого следует, что 1 кг водорода при горении безвозвратно уничтожает 8 кг атмосферного кислорода, навсегда связывая его в воду.