Спустя две недели Аня начала избегать Бориса Борисовича, спустя месяц – шарахаться, завидев его в коридоре. В попытках спастись от его чрезмерного внимания она стала хуже заполнять документы на аккредитацию, надеясь, что он разочаруется и оставит ее в покое, но получила обратный эффект – он стал звать ее к себе чаще и с удовольствием отчитывать.
Во время одного из сеансов нравоучений в кабинет вошел тот самый таинственный дипломат. Он так редко появлялся в департаменте, что Аня спустя месяц не была с ним знакома. Прислонившись к дверному косяку, он некоторое время слушал, как Борис Борисович преподает Ане жизненные уроки, пока тот, не выдержав, не повернулся к нему и не спросил раздраженно:
– Ты что-то хотел?
– Я к Федорову, – сказал таинственный дипломат и кивнул головой на один из пустых столов. Федоров был Аниным куратором. Так рано он не приходил – впрочем, как и остальные дипломаты, занимавшие кабинет. Только Борис Борисович являлся ни свет ни заря, что отдельно злило Аню – если она опаздывала, он вызывал ее и читал мораль.
– Его нет, – сухо констатировал Борис Борисович.
– Я вижу, – ответил таинственный дипломат, но с места не сдвинулся. Он скрестил руки на груди и, ухмыляясь, разглядывал Аню и Бориса Борисовича.
– Еще что-нибудь? – с враждебностью в голосе спросил Борис Борисович. Зрители явно мешали ему получать удовольствие от выговора, и он хотел поскорее от них избавиться.
– Она мне нужна, – сказал таинственный дипломат и как бы нехотя кивнул на Аню. Аня моментально почувствовала, как заполыхали у нее щеки – стать объектом его внимания было ужасно неловко.
– Как только я договорю с Анной, она к тебе подойдет.
– Она мне нужна сейчас, – продолжая как ни в чем не бывало улыбаться, сказал таинственный дипломат.
Борис Борисович даже порозовел от негодования, но повернулся к Ане и сквозь зубы сказал:
– Ну раз “сейчас”, то можете идти.
Аня прошмыгнула в открытую дверь следом за дипломатом и остановилась в коридоре, выжидательно на него глядя. Тот изучал ее с выражением веселого интереса на лице. Аня невольно потупилась и нервно убрала волосы за ухо.
– Ну, – наконец проговорил он, – скажи спасибо.
– Спасибо, – пробормотала Аня.
– Ты новая практикантка?
– Ага.
– Из МГИМО?
– Ага.
– Как зовут?
– Аня.
– А меня Андрей.
– А отчество? – пролепетала Аня, поднимая глаза и тут же снова их опуская, – таинственный дипломат продолжал рыскать по ней взглядом. Она чувствовала себя экспонатом на витрине.
– А что, я такой старый? – засмеялся дипломат.
– Нет, но не могу же я называть вас без отчества.
– Павлович. Но ты, пожалуйста, называй. Кто у тебя куратор?
– Федоров.
– Отличный куратор. Научит тебя только хорошему. – Андрей Павлович произнес это таким игривым тоном, что Ане в его словах померещилась двусмысленность.
Она неуверенно переступила с ноги на ногу.
– Я пойду, если я вам не нужна?
– И как тебе здесь работается? – игнорируя ее вопрос, спросил Андрей Павлович.
– Нормально.
– Вообще мы с ребятами сегодня собирались посидеть вечерком. Хочешь с нами? Ты вообще пьешь?
Аня вытаращила глаза, не зная, чему удивляться больше – тому, что ее пригласили, или тому, что она произвела впечатление непьющей.
– Пью.
Андрей Павлович улыбнулся широчайшей и совсем не доброй улыбкой.
– Тогда я зайду за тобой. Ты в секретарской каморке сидишь? Ну, до вечера.
Весь день Аня провела как на иголках. Первый час она пребывала в приятном возбуждении от того, что на нее обратили внимание. Позже возбуждение угасло, сменившись сомнениями. Таинственный дипломат ее позвал, а остальные? Они, возможно, вовсе не будут в восторге от ее компании. Да и ей самой это зачем – сидеть со взрослыми дядьками и не сметь поддержать разговор? Сомнения усиливались по мере приближения вечера, пока Аня окончательно не приняла взрослое взвешенное решение не ходить. Она стала ждать, когда за ней придет Андрей Павлович, чтобы извиниться и направиться домой, но за ней никто не приходил. Чем больше Аня ждала, тем больше в ней росло волнение – а вдруг про нее забыли? Это было тревожное чувство. Одно дело отказываться, когда тебя зовут, другое дело сидеть в пустом ожидании.