– А дальше?
– А дальше мы с ней все это обсудили в инсте, ну и договорились его проучить. Она приехала, и мы вместе его квартиру разгромили. Ну, ничего прямо фатального не сделали, а то у него связи, а нам потом проблемы не нужны, но такой бардак там устроили! Все его вещи выкинули из шкафов, все раскидали. И вместе потом его с работы встретили. Надо было видеть его лицо, конечно. Вспоминаю – и до сих пор приятно. Я ему даже в рожу напоследок плюнула. Будешь знать, говорю, как врать и изменять.
– Вау, – уважительно протянула Диана.
– Вот поэтому я с мужиками и завязала, – снова напомнила Катя. – От них можно только этого ожидать.
– Да не все такие.
– В большей или меньшей степени – все! Вы вообще хоть одного честного мужика встречали?
Майя и Диана задумались. Аня наблюдала за ними с антропологическим интересом, но в этот момент с завтрака вернулись Наташа с Ирой.
– Ирка съела т-три тарелки каши, – сообщила всем Наташа, ставя на тумбочку бутылку с кипятком. – Я говорю, что, когда она будет выходить, в дверь не п-протиснется.
– Не три, а две! – пробубнила Ирка и виновато добавила: – Но я обычно меньше жру. Когда бухаешь, есть совсем не хочется. А тут же я почти две недели в завязке, вот на меня жор и напал!
– Слышь, Ирка, может, твоя мать права – посидела бы в колонии полгода, отъелась бы, бухать бросила? – усмехнулась Катя.
– Да не хочу я в колонию, – жалобно сказала Ирка.
Все рассмеялись.
Утро шло своим чередом: сначала выпили чай и даже уговорили Майю съесть конфету “Мишка на Севере”, целый пакет которых Диана обнаружила в тумбочке, – выяснилось, его оставила другая арестантка, которая освободилась до Аниного появления. Потом Ирка принялась рисовать что-то карандашом на тетрадном листе, который ей вырвала из тетради Диана, а Наташа вновь взялась за уборку. Аня читала, но ловила обрывки разговоров и постоянно отвлекалась на них. Например, Диана сообщила, что ее любимый певец – Филипп Киркоров, и этим заявлением потрясла абсолютно всех.
– Ты долбанулась? – изумленно вопрошала Катя. – Он же дед! Ему лет шестьдесят! Он уже даже моей маме разонравился!
– Ну и что, – упрямилась Диана, – у него глаза красивые! И вообще он выглядит как настоящий мужчина.
– Д-да он одевается как б-баба! – кричала Наташа, которая от избытка негодования даже перестала драить полы и стояла, воздев одну руку к небу, а другой облокотившись на швабру, как Петр Первый – на штурвал.
– Это шоу-бизнес, там все так одеваются! – не сдавалась Диана. – Филипп к тому же не стоит на месте – вы клип “Цвет настроения синий” видели?
– “Филипп”, ой, я не могу, “Филипп”! – хрюкала от смеха Катя.
– Ой, в этом клипе еще Бузова была, вот Бузова мне нравится! – радовалась Майя.
Аня большую часть их разговоров слушала с округлившимися глазами, но, осознавая это, спохватывалась и расцветала улыбкой. Ей совсем не хотелось, чтобы остальные считали ее высокомерной недотрогой, и она бы даже не отказалась участвовать в их удивительных беседах, но увы – она никогда не видела клип “Цвет настроения синий”, а Киркорова последний раз смотрела в домашнем пузатом телевизоре на новый, 2004-й год.
Окошко в их двери отворилась, и кто-то крикнул веселым голосом: “Встаем на обход!” Стало слышно, как в коридоре гремят двери и кто-то громко переговаривается.
– Сегодня хорошая смена, – удовлетворенно заметила Наташа, убирая таз и швабру. – Все, можно ходить босиком!
В камеру вошли четверо: молодой круглолицый мент, мент постарше, с густыми черными бровями, высокая рыжеволосая женщина, похожая на лису, и маленький старичок.
– Здра-а-авствуйте, девочки, – сказал старичок. У него был неожиданно низкий и раскатистый голос. Говорил он как Дед Мороз на детском утреннике. – Как ваши дела?
– Хорошо, хорошо! – заулыбались все разом, а Ирка даже кокетливо хихикнула.
– Есть ли у вас жалобы? Предложения?
– Нет, нет!
– А можно сегодня в душ сходить? – встряла Диана.
– В душ? – изумленно сказал старичок и посмотрел сначала на лисью девушку, а потом на мужчин. – Душ же у нас завтра по расписанию, девочки.
– Но воду дали, горячую воду дали! – загомонили все.
– Ну раз во-о-оду дали… – протянул дежурный. – Но только после обеда, девочки, и быстренько.
– Ура, ура!
– Давайте теперь отметимся. А то вдруг кто-то сбежал. Или наоборот, прибежал.
Все рассмеялись, и Аня с изумлением обнаружила, что тоже усмехается. Этот старичок казался таким милым и человечным по сравнению с прежними ментами, что ему хотелось улыбаться просто из благодарности.