Вся она была заполнена людьми. Они теснились вокруг стола, нависая над Аней, обступали ее со всех сторон, и за каждым рядом голов она видела еще один ряд – армия людей, бесстрастно глядевшая на нее. Тут были детские лица, увечные лица, красивые лица, старые, злые, безобразные, добрые – целый калейдоскоп мертвенно-бледных скул, щек и лбов. Аня покачнулась на лавке, не в силах издать ни звука, и лопатками почувствовала, что сзади вплотную кто-то стоит. Глядя перед собой на стоявших в молчании людей, она подумала, что ни за что не обернется, – и тут же отстраненно почувствовала, как медленно поворачивает голову. Аня перестала дышать. К окружающей тишине добавилась внутренняя – кажется, ее сердце замерло. Она посмотрела назад.
В это мгновение за окном снова громыхнул гром, лампа под потолком просияла электрическим светом, и Аня услышала, как Андрей воет в кухонном отсеке. Ее сокамерницы сидели за столом, ошалело вертя головами, а юный полицейский стоял, смешно раскинув руки, словно ловил кого-то невидимого. Он изумленно смотрел на лампу и, кажется, не понимал, что ему делать. Аня тоже не понимала – но ее словно подкинуло с лавки какой-то невидимой силой и понесло на кухню.
Андрей скулил, разглядывая свои ноги в спущенных штанах – на бедрах у него наливались огромные пунцовые пятна. Аня подбежала к нему и тут же беспомощно заозиралась в поисках холодильника, но его на кухне спецприемника не было.
– Лед у вас есть? – рявкнула она в сторону столовой, где оставался полицейский. В эту секунду он, однако, и сам вбежал на кухню.
– Выйдите! – испуганно крикнул он Ане.
– Лед у вас есть, говорю? Ему что-то холодное надо!
– Выйдите, вам тут нельзя находиться!
Андрей заскулил тише. Аня увидела своих сокамерниц, ошеломленно таращащихся на них из-за спины полицейского.
– Андрей, тебе нужно приложить что-то холодное, – как можно ласковее заговорила Аня, – где тут моют посуду, где холодная вода?
Андрей всхлипнул и ткнул пальцем на дверь, которая вела в еще один отсек кухни, невидимый из столовой.
– Пойдем туда, – сказала Аня, осторожно беря его за руку и направляясь в сторону двери. Полицейский шагнул им навстречу, но Аня мазнула равнодушным взглядом по его лицу и, не сомневаясь, что он послушается, добавила коротко: – Врача позовите.
В следующей комнате был только стол и длинная, во всю стену, низкая раковина с несколькими кранами в ряд. Аня включила холодную воду.
– Надо поливать на ожог. – Она посмотрела на Андрея. Он чуть не плакал, но, глядя на нее в ответ, кивнул. Зачерпнув ладонью воду, он плеснул ее на кожу ноги и тут же снова заорал.
– Холодно! – яростно проскрежетал он сквозь зубы и тут же опять плеснул водой на ноги. Вода текла вниз, по его коленям, прямо в штаны.
На кухню торопливо, шлепая тапочками, вбежала врач. Это была та же женщина, что осматривала Аню при оформлении в спецприемник. За ней семенил полицейский.
– Что случилось? – взволнованно воскликнула она.
– Кипятком обварился, – отрывисто сказала Аня.
Андрей продолжал остервенело лить себе на ноги воду.
– Лед, скорее! – невесть кому скомандовала врач и сама же выскочила из кухни. Аня слышала, как она отпирает свой медицинский кабинет рядом с кухней и хлопает там какими-то дверцами. Через полминуты она вбежала обратно в кухню с пачкой льда.
– Есть только одна, прикладывай поочередно! – велела она Андрею. Он послушно взял в руки лед и приложил сначала к одной ноге и сразу же ко второй. – Теперь пойдем со мной в кабинет.
Андрей сделал несколько мелких шажков вслед за ней – в спущенных штанах он не мог идти быстрее. Аня почувствовала, как в носу защекотало от смеха. Она давно заметила, что так выражалась ее реакция на любое сильное переживание – пока остальные рыдали, она заливалась хохотом. Объяснять окружающим такое нетипичное поведение было непросто, и, чтобы сдержаться, Аня торопливо отвела глаза.
– Да штаны-то сними! – в сердцах воскликнула врач и тут же наклонилась помогать, таща за штанину. Андрей кое-как выпутался из одежды и нарочито широко зашагал в медицинский кабинет. Плакать он, кажется, перестал.
Когда они скрылись за дверями медкабинета, все еще некоторое время смотрели им вслед. Наконец юный полицейский вернул себе присутствие духа. Переведя взгляд с Ани на ее соседок, столпившихся в дверном проеме, он решительно приказал:
– В камеру!
– А поесть? – разочарованно протянула Ирка. Никакие происшествия не могли сбить ее с толку.
– Поели уже.
– А кипяток? – угрюмо спросила Наташа.