Наташина голова исчезла из поля зрения. Аня помнила. За кражу.
Она задумчиво обвила цепочку вокруг пальца. То ли оттого, что кошмар начинал забываться, то ли оттого, что хотя бы маленькая его часть прояснилась (не самым понятным, однако, образом), Анин страх начал отступать. Она была благодарна любой передышке. Вытянувшись на кровати, Аня закрыла глаза.
– Завтракать! – гаркнул в окошко мент.
Наташа, как обычно, сразу же легко спрыгнула с койки и направилась к умывальнику. Сначала зашумела вода, потом что-то упало в раковину. Аня продолжала лежать с закрытыми глазами, слушая, как Наташа сквозь зубы матерится. Катя зашевелилась на своей койке.
– Диана! – шепотом позвала она. Диана не ответила. – Диана! Диана!!
– Да что тебе надо! – сонно буркнула Диана.
– С днем рождения, мать! – весело заорала Катя и соскочила на пол. Аня открыла глаза. – Иди сюда, я тебя обниму!
Пару секунд Диана тупо смотрела на нее, а потом резко изменилась в лице и заорала:
– Ур-р-ра! У меня сегодня день рождения!
Она сгребла Катю в объятья, а потом вскочила и пустилась по комнате в пляс.
– Ненормальная, – угрюмо прокомментировала Наташа, глядя на Диану в зеркальную пленку и расплетая свой пучок на голове. – С днем рождения!
– С днем рождения, – вежливо присоединилась Аня.
– Спасибо! Спасибо! – Диана продолжала танцевать по камере. – Это будет мой самый странный день рождения в жизни. А пойдемте все завтракать. Что там обычно дают?
– Кашу, – пробурчала Наташа. Она наконец-то расплела волосы и встряхнула ими. Челка падала ей на лоб прямыми лучиками, остальные волосы вразнобой завивались. Наташа, кажется, осталась довольна результатом.
– Отметим кашей!
– Блин, это же гадость, – скривилась Катя.
– Зато в честь меня!
Устоять против Дианиного жизнелюбия было невозможно, поэтому, поворчав еще немного для вида, Катя согласилась. Аня согласилась тоже – оставаться одной в камере ей совсем не хотелось. По мере того как сон стирался из памяти, она испытывала все меньше страха перед соседками, зато все больше – перед собой. Казалось, что, как только она окажется в одиночестве, разум снова начнет ее обманывать. Аня не хотела оставлять ему шанса.
Завтрак представлял собой кляксу овсянки, поверх которой лежал кусок белого хлеба. Аня неуверенно поскребла это яство и отправила его в рот. На вкус овсянка оказалась, как ни странно, гораздо лучше, чем на вид.
– Как вас сегодня много! – сказал Виктор Иванович, одобрительно разглядывая арестанток с кухни. – Настоящий цветник!
– Это у нашей Дианы сегодня день рождения, – горделиво сообщила Катя.
– И сколько же лет имениннице?
– Двадцать пять! – звонко сказала Диана. Она так лучилась от счастья, что Аня невольно позавидовала – собственный день рождения никогда не вызывал у нее такой незамутненной радости.
Однако в камере Дианино настроение начало неудержимо портиться.
– У меня юбилей, а я даже отметить не могу, – ныла она. – Я хочу, чтобы меня все поздравляли! И дарили подарки! И говорили приятные слова! Хорошо тебе, Наташа, ты сегодня уже выходишь.
Наташа мрачно передернула плечами, как будто радости по этому поводу не разделяла.
– Скорее бы мы хоть гулять пошли, – продолжала канючить Диана. – Мне надо по всем камерам пройти и собрать номера телефонов.
– Зачем? – удивилась Аня.
– Ну, со мной тут многие познакомиться хотели, я им обещала, что в последний день возьму их номера.
– Но ты же вроде замужем?
Диана смерила ее таким снисходительным взглядом, словно Аня ничего не смыслила в жизни.
– Во-первых, номер еще ни к чему не обязывает. Во-вторых, я уже в третий раз замужем. Я со своим третьим мужем познакомилась на похоронах второго. А если бы у меня не было привычки знакомиться в любой ситуации, я бы, наверное, так бы в девках и сидела.
– Твои мужья знали друг друга, что ли? – поинтересовалась Катя.
Она закурила и откинулась на изножье Дианиной кровати. Диана взяла протянутую пачку и закурила тоже, облокотившись на изголовье.
– Да они в одной колонии сидели. Только тот, который мой нынешний муж, к тому моменту, как второй умер, уже откинулся. Но приехал на похороны, там и встретились.
– А от чего умер твой муж? – осторожно спросила Аня. Ей казалось, что в колониях просто так не умирают, и она приготовилась услышать какую-то леденящую кровь историю.
– Да болел долго, – пожала плечами Диана. – Ему то лучше становилось, то хуже. Под конец я уже думала, что пусть, пожалуйста, или туда, или сюда, а то ни у него, ни у меня уже сил не осталось.