Беляева Наталия Григорьевна
«ТВОРЕНИЙ НЕТЛЕННАЯ СИЛА (секреты золотого руна)»
Ильин Виктор Васильевич
«ЭЛЕКТРИФИКАЦИЯ СЕЛЬСКОГО ДОМА И УЧАСТКА»
Сорокина Анна Львовна
«МЕТАТЬ ЛИ БИСЕР?»
Кобякова Наталия Константиновна
«С НАМИ ШИТЬ ЛЕГКО И ПРОСТО»
---
Журнал «СДЕЛАЙ САМ»
(01)∙1997
Подписная научно-популярная серия
ДЕЛА КРЕСТЬЯНСКИЕ
Творений нетленная сила (секреты золотого руна)
Н.Г. Беляева
Из самой вечности от неведомых народов, из невиданных атлантид и невообразимо далеких времен катится клубок жизни. Древние верили, что его нити плетут три божества судьбы и участи. Греки поручили эту миссию Мойрам, римляне — Паркам. Но богини, как, кстати, многие из тех, кто распределяет жизненные радости, повели себя фривольно. Потому у одного клубок жизни разматывается как бы сам собой, другой вынужден неустанно тянуть нить, а у третьего она так запутана-перекручена, что судьба злее мачехи. И все же не козни упомянутых особ определяют след каждого из проходящих по Земле
Когда-то, одарив его смекалкой и умом, мать и педагог, природа указала человеку пути и средства к существованию. Такой не мифической, осязаемой нитью стало ремесло. Одним из первых в человеческом обиходе появились прядение, вязание и ткачество.
Как уверяют историки, примерно десять тысячелетий назад где-то в Передней Азии и в других теплых краях, позднее и в Европе человек открыл для себя тайну рождения хлебного злака, льняного волокна, шерстяного волоса, нити шелкопряда. Возникшие земледелие и скотоводство быстро распространились по всем концам света. «С сельским хозяйством можно управляться без тонкостей, — объяснял древнеримский писатель и агроном Колумелла, — но оно не терпит глупости». Исследователи прошлого располагают убедительными свидетельствами того, сколь успешно действовал человек на этом поприще.
Мир прочно оперся на руку земледельца, пастуха, ткача и пряхи. Нить жизни оказалась связана с бороной и иглой. Можно только предполагать, какое множество людей вложили в дело талант, усердие и труд, если придуманное ими из века в век выдерживает суровый суд потомков. Мы смотрим на конструкцию печи, в античную эпоху служившую для мытья и окраски шерсти, и не удивляемся тому, что по древнему принципу — обезжириванием — шерстяное сырье обрабатывается и сегодня. Нынешним, по макушку начиненным информацией, нам порой невдомек, что на каком-то историческом отрезке судьба испытывала мастерового человека то одной жестокостью, то другой. На ассирийских глиняных барельефах застыли трагические эпизоды угона пленников и скота, то есть, кроме потери всего содеянного, побежденные лишались своих умельцев, мастеров. А древним афинянам сущее бедствие приносили волки, губя поголовье. В Афинах по природным условиям скотоводство было более развито, чем земледелие. Страна кормилась за счет стад. Так вот, царь Солон назначил вознаграждение в пять драхм всякому, кто принесет хищника, и даже за волчонка давал одну монету. Тогда на нее можно было купить овцу или медимн хлеба, вмещавший 52,5 л.
Это выглядело тем более царской милостью, что не только в Афинах, но и повсеместно деньги в расчетах применялись крайне редко, за все чаще расплачивались натурой — домашними животными. Богатство граждан, пишет Плутарх, заключалось в стадах овец и коз, почему в древнем Риме, например, имущество долгое время обозначалось словом — «пекулиум» — от названия мелкого скота. И на своих первых монетах римляне изображали овцу, свинью или козу. Даже детям, как знак благополучия, они давали имена, производные от названий животных: Капрарий (капра — коза), Таврий (тавр — бык). Порций (поркус — свинья) и т. д.
Имущество, понятно, оберегалось законом. Клинопись судебника Древнего Двуречья пышит угрозами тамкару (торговому агенту) и шинкарке, дабы те не осмеливались покупать у раба шерсть или зерно.
К годам расцвета Вавилонского царства, оказывается, восходит профессия ветеринара — понадобилась специализация докторов на лечении домашнего скота. Они создали рецепты, позволявшие растить животных со здоровой, длинной шерстью, с эластичной кожей. Составы трав и минералов, этому способствовавшие, хранили как государственную тайну.
К распространению домашнего прядения, вязания и ткачества на территории Восточной Европы приложили руку скифские племена. По описаниям Геродота, посетившего Таврию, здешние жители, когда с неба начинали падать «-колючие перья», «превращались в волков» — одевались в бараньи шкуры. Скифы водили овец, коз, коров, лошадей, птицу, использовали в хозяйстве шкуры, шерсть, пух, мясо и молоко. Почти в каждой крупной семье были свои пряхи и ткачи. Еще задолго до монгольского нашествия в Овруче, на Волыни, два столетия просуществовал промысел по изготовлению из розового шифера прясл (прясленей) — кружков-маховиков с отверстием в центре, которым утяжеляли веретена для более быстрого их вращения Без этого инструмента не обходилась ни одна пряха и дорожила им наравне с самыми своими ценными украшениями. До шиферных люди пользовались пряслами из глины, прежде глиняными были и сами веретена. Овручскими изделиями русские мастера снабжали княжества от Одера до Волги.
Подобно чернозему в почве, накапливались человеческие знания о поведении растений и животных, свойствах тех и других служить материалом на нити, войлоки, плетеные изделия и ткани. Из чего только не пытались свивать нитку! Из жил животных, стеблей растений и их пухлявых семенных отростков, из гибких корешков и узких кожаных ремней и даже из верблюжьей бороды. В записках испанского солдата экспедиции Магеллана с восторгом рассказывается об искусных тканях, которые выделывали мексиканские женщины, вплетая в них перья птиц. На нашем континенте в дело шли лен, посконь, пенька, шерсть, пух и некоторые местные растения. Так, на Урале еще в прошлом веке пряли и вязали из пуха травы кипрей.
В Византии в десятом веке выходит сельскохозяйственная энциклопедия «Геопоники», в ней в том числе содержатся советы по выращиванию текстильного сырья, уходу за животными для получения шерсти, пуха, кожи, меха и многих продуктов питания. Там говорилось, к примеру, что козел никогда не покинет хозяина, если этому рогатому упрямцу отрежут бороду, а верблюд не шагнет из карима, если участок огорожен полуметровой глубины канавой. Впрочем, подобными наблюдениями изобиловала и практика других народов, пусть не всегда изложенная на бумаге. На Руси, допустим, составился календарь, отразивший круговорот дел, — месяцеслов. Всякому дню подобает работа своя. И вот вам правила, сроки, чтобы лучше ее исполнить — посеять, убрать, обмять и спрясть лен, состричь шерсть у овец и вычесать козий пух, очистить их и перепрясть в нити, наткать сукманины и полотна, да успеть выбелить пасмы и готовую льнянку на весеннем солнце и росах.
Наши предки часто следовали приметам наивным, скорее всего сохранившимся от языческих обрядов. Рациональным умом можно как угодно к этому отнестись, но, по всей вероятности, и сами исполнители действовали не столько из веры, сколько по тому, что «не нами заведено». Так вот, если ненароком увидишь в окно, что бабы прядут, — воротись с дороги. Прясть на Гавриила, на масленицу и вообще по пятницам — занятие неблагодарное, работа не пойдет впрок. Под Новый год — еще грешнее. А в Благовещение даже один нечаянно брошенный взгляд почему-то именно на суровую пряжу грозит неприятностями. Тем, кто хочет приплода из белошерстных ягнят, в ночь под Новый год следует подпирать хлев с овцами метлой, а кому привлекательнее разношерстные двойнята — прислонить к двери вилы. В сочельник первый блин отнеси животине — убережешь от мора. Но вот клубки в этот день надобно мотать потуже — крепче капустные кочаны завьются летом. Весной ни в коем случае нельзя выгонять скотину первый раз в поле босым — волки доймут стадо. Длинные сосульки (капельники) сулят долгий лен, иначе говоря, добротное волокно. Но чтобы оно на стлище не запуталось, в вербное воскресенье связывают ноги филину или хотя бы опутывают соломой стойки изгороди. Нерадивая пряха, которая потому и в девках засиделась, неминуемо на том свете будет пасти козлов.