Клиника, где трудился доктор Хамфри, была в десяти минутах от моей лавки. Доктор уже ждал меня в вестибюле или холле. Он был очень молод или казался таковым. Высокий, светловолосый и худой. На нем был белый халат, а на шее болтался фонендоскоп.
— Здравствуйте, — поздоровался он после того, как я представилась. — Я думал, что уже все рассказал об этом.
Вид у него был встревоженный. Я решила прибегнуть к старому приему и не уточнять, что я не из полиции. К моему удивлению, это иногда срабатывало. Узнав, что с ними хочет поговорить или встретиться детектив, некоторые мои сограждане делали поспешный вывод о том, что детектив — это обязательно из полиции, и даже не думали спрашивать у меня документы. Никаких правил я не нарушала, но частенько это было мне на руку, так как в деле об убийствах граждане считали себя обязанными разговаривать с полицией и разговаривать откровенно, стараясь помочь. Вот и доктор снова готов был повторить мне все то, что накануне или недавно рассказывал, возможно, самому инспектору Норману.
— Да, конечно. Большое спасибо за сотрудничество, — поблагодарила его я. — Мне просто надо выяснить или уточнить еще кое-какие детали.
Я села в предложенное мне кресло и открыла свою тетрадь.
— Скажите, доктор, в каком, по Вашему мнению, настроении была Креченская, когда Вы ее видели в среду?
— Да в нормальном. Жаловалась на насморк и кашель. Температура была немного повышена, но ничего страшного. Обычный бронхит.
— А уколы Вы ей делали?
— Нет, уколы делала сестра. Аделла. Ее тоже допрашивали.
— Я знаю, — соврала я и спросила, не интересовалась ли Креченская препаратом, которым на следующий, после визита к доктору Хамфри, день была убита.
— Нет, я бы запомнил. Наши пациенты обычно не очень в медицине или фармакологии разбираются. Хорошо, если печень от почек отличить могут, — он улыбнулся и объяснил мне, что этот препарат вызвал отек поскольку Софья уже была ослаблена и больна.
— А мог и не вызвать?
— Трудно сказать, — доктор обхватил рукой подбородок.
— И все-таки?
— Видите ли, шансы были и были хорошие, но все могло и обойтись.
— А сколько по времени должно было пройти между уколом и смертью?
— По разному. От пятнадцати минут до часа.
— То есть тот, кто укол сделал, не мог до конца быть уверенным, что Софья умрет.
— Вы меня правильно поняли.
— А, если бы она выжила, она могла бы обвинить того, кто ей этот укол сделал в покушении на убийство?
Он с удивлением на меня посмотрел и пожал плечами. Я поняла, что сморозила глупость.
— Простите. Это не совсем обычное дело, — на этот раз я улыбнулась доктору.
— Да уж, — он покачал головой.
— А в общем, какое у нее состояние было? — я продолжала его расспрашивать.
— Нормальное. Я так понял, что к врачам она редко обращалась.
— Вы разговаривали с ней на эту тему?
— Нет, наши пациенты заполняют специальную анкету перед приемом.
— Она в первый раз была у Вас в клинике?
— Да.
— А раньше куда ходила?
— Честно говоря, не знаю. Может, вообще никуда не ходила, если ничего не беспокоило.
— Ну, а там на ежегодные профилактические осмотры.
— Знаете, — признался доктор. — Даже с хорошей страховкой многие предпочитают лишний раз в больницах не светиться.
— Дорого?
Он кивнул. Мне нравились его открытое лицо и улыбка.
— А с Аделлой можно поговорить?
— Наверное, — в голосе его прозвучало сомнение. — Если она еще здесь. Я посмотрю.
Клиника была небольшая. Минут через пять доктор привел очень немолодую женщину с загорелым лицом и молодежной стрижкой.
— Здравствуйте, — она улыбнулась мне как, наверное, улыбалась всем пациентом, очень наигранной и немного хищной улыбкой, показывая стройный ряд белоснежных вставных зубов. — Как Вы сегодня? Спасибо, что заглянули к нам. Чем я могу Вам помочь?
Я спросила у нее про Софью.
— О, мы ведь уже все выяснили с патологоанатомами. Я сделала ей два укола, как назначил доктор Хамфри, и предложила показаться у нас в пятницу.
— У нее была страховка, — просто так спросила я.
— Да, — она смотрела на меня совершенно равнодушными глазами, хотя лицо ее было одето в гримасу приветливости и участия.
Я еще поинтересовалась у Аделлы, не спрашивала ли Софья про препарат, укол которого оказался для нее смертельным.