Несмотря на мои распоряжения, Алик открыл лавку в десять. Наплыва покупателей пока не было, и я пошла в кабинет, чтобы немного поработать с бумагами лавки. Бумаг было немного, и я справилась со всем в течение часа, еще около часа ушло на то, чтобы просмотреть книжные новинки и кое-что заказать. Перед тем, как выключить компьютер я снова проверила свой новый ящик. Мне пришло сообщение, очень короткое: «Надо встретиться». Мысль о том, что настоящий убийца предлагает мне вот так запросто встретиться, не доставила мне особого удовольствия. Понятно, что он навряд ли хотел со мной поделиться деньгами Софьи, но другого способа его обнаружить у меня не было и дрожащими от возбуждения, а точнее, страха пальцами, я напечатала ответ: «Где и когда?». Минут через пять я получила приглашение немедленно приехать в дом Креченских.
— Чушь какая-то, — вслух подумала я. — Причем тут дом Креченских? Я ведь Креченскому письма не отправляла… Если только это не Кранц по-соседски забавляется.
Но Кранц, как я уже сообразила, должен был быть в Нью-Йорке с женой и дочерью, а из своего предыдущего опыта я знала, что встреча лицом к лицу с преступником не сулит ничего хорошего, поэтому, решив не испытывать судьбу, стала звонить инспектору Норману на мобильник. Он отозвался сразу.
— Слушаю, Дженни.
— Доброе утро инспектор, — поздоровалась я и вместо того, чтобы сразу объяснить в чем дело, спросила:
— Как дела?
— Дженни, я тороплюсь очень. Разрешите я Вам перезвоню.
— Нет, — почти заорала я в трубку. — Я еду на встречу с преступником, мне нужна Ваша помощь.
— Куда Вы едете? — в голосе инспектора появился интерес.
— Мне преступник назначил встречу в доме Креченских.
— Когда?
— Только что.
— Понятно, — сказал инспектор, и я услышала, как он сказал кому-то: «Отбой».
— Сидите дома и никуда не выходите, — приказал мне инспектор. — Я сейчас буду.
Дело, видимо, принимало серьезный оборот, поскольку инспектор даже не справился о том, завтракали ли мы уже. На всякий случай я пошла варить кофе.
Все оказалось гораздо серьезнее, чем я могла предположить. В субботу вечером в своем доме была убита Марта Крейн, секретарша Жульена Хэннинга. Она была зарезана. В доме было все перерыто, похоже на ограбление, но, со слов соседки, с которой Марта была дружна, ничего не пропало. При обыске нашли вскрытое письмо от анонима с предложением поделиться деньгами и адресом электронной почты. Понятно, что письмо было от меня. Инспектор сначала сомневался, но потом решил, что большого вреда не будет, если он попробует связаться с отправителем, что он и сделал.
Положение мое было не из приятных. Выходило, что я своим письмом напугала преступника, он решил, что шантажирует его Марта, и поспешил ее убрать. Другими словами, именно я своим глупым письмом и дурацкой инициативой спровоцировала убийство Марта. От этой мысли мне было сильно не по себе. Более того, моя деятельность вполне могла стать предметом расследования, поскольку мой непрофессионализм стал причиной убийства. Правда инспектор, надо отдать ему должное, не стал усугублять, а просто попросил подробнее рассказать, как и что побудило меня действовать именно таким образом. Я рассказала ему про круги, которые я рисовала на бумаге, и про то, что, по моему мнению, убийцу надо было искать среди тех, кто знал и Софью, и Жиля, и кого могла узнать или знала Паула. Поскольку список состоял из шести человек, алиби и связи которых проверить было достаточно трудно, мне и пришла в голову мысль расшевелить преступника.
— Расшевелили, — констатировал инспектор.
— Кому посылали письма?
Я ответила, что кроме самой Марты, я отписала еще Джереми, Жульену Хэннингу, соседу Кранцу и двум другим соседям, имен которых я не знала, но дома которых хорошо просматривались из окна Паулы и которых Паула могла заприметить и заподозрить в день убийства.
— Откуда взяли домашние адреса?
— Из телефонного справочника. Только адреса Джереми я там не нашла, поэтому ему письмо я отправила в контору.
— Значит, его можно вычеркнуть из списка, — заключил инспектор.
— Почему?
— Вчера была суббота — день нерабочий, он письмо раньше понедельника не получит.