Пока Джереми мне все это рассказывал, я внимательно его рассматривала. Холеное лицо, хорошо одет в длинное темно коричневое пальто, по-моему, кашемировое. Наверное, дорогое, впрочем, при сегодняшних распродажах где-нибудь в Мэйсис можно купить какое-нибудь супер-пальто за треть, а то четверть цены.
— Как Вы встречаете Рождество? — он смотрел мне прямо в глаза и улыбался.
Вопрос застал меня врасплох. Я пожала плечами.
— Не знаю, — пробормотала я вместо того, чтобы соврать, что собираюсь ехать в горы с компанией. Джереми продолжал смотреть мне в глаза. Я занервничала, взяла у него несколько книг, ни названий ни авторов которых, конечно же, не запомнила.
— Не хотите принять мое приглашение? — неожиданно спросил Джереми.
Я остолбенела. Внезапно мне стало совершенно ясно, кто убил Софью, Паулу и Марту. Боже мой! Как я сразу-то не догадалась? Познакомился с Софьей, узнал, что она собирает наличность, а, может, и сам посоветовал ей обналичивать деньги, потом порекомендовал ей нотариуса, потом убил ее, забрал деньги. Через некоторое время Паула каким-то образом его вычислила (может, она все-таки видела или встречала его случайно с Софьей), и он вынужден был убить ее. Жиль оказался самым подходящим кандидатом для того, чтобы свалить на него всю вину, что Джереми и сделал, подбросив в бардачок Жилю русскую книгу и блокнот Софьи. Выходило, что все это он планировал заранее, когда арендовал машину, на которой ехал убивать Софью, по правам Жиля. Но почему тогда сначала он пытался свалить все на Володю, даже письмо написал от имени Софьи, а машину все-таки арендовал на имя Жиля? Было только одно объяснение — права Жиля были единственными правами, которыми мог воспользоваться Джереми, чтобы взять машину, иначе ему пришлось бы предъявлять свои собственные. Несуразно все как-то получалось, не складно.
— Так как насчет моего приглашения? — настаивал Джереми.
— Нет, спасибо, — замотала я головой.
— Почему? У меня зарезервирован домик в Палисейде. Там очень красиво. Соглашайтесь.
Палисейд — не очень большой парк на берегу реки минутах в сорока езды от Су-Фоллса.
— Нет, нет, что Вы, — наотрез отказывалась я. — Я не люблю парки.
Он удивленно поднял брови.
— Не любите природу?
— Терпеть не могу, — заверила его я и тут же поправилась:
— То есть я люблю природу, но не люблю там бывать. Комары, знаете, клещи, снег.
Он рассмеялся.
— Ладно, извините меня. Я не хотел Вас обидеть. Просто Вы очень интересный собеседник, а чем еще заниматься в Рождество, если ты уже вырос и не ждешь подарков от Санта-Клауса? — задал он вопрос и сам же на него ответил:
— Поговорить с умным человеком.
— Спасибо, конечно, — поблагодарила я. — Боюсь Вы преувеличиваете мои способности.
— Ничуть, — ответил Джереми и снова посмотрел мне прямо в глаза. — Если не хотите в Рождество, давайте встретимся на праздниках, посидим где-нибудь в кафе, поговорим. Мне кажется, я смогу помочь Вам в расследовании.
— Мне не нужна помощь, — соврала я.
Джереми пожал плечами.
— Как хотите.
Он взял свои книги, перегнулся через прилавок, взял полиэтиленовый пакет и начал складывать в него книги.
— Вы знаете, что Марту убили? — спросила я.
Никаких чувств на лице его не отразилось. Он только снова посмотрел на меня.
— Нет. Когда?
— В субботу вечером. Ее зарезали.
— Жалко, но, видимо, убили ее не без оснований. Она либо была свидетельницей, либо соучастницей, — заключил Джереми.
По большому счету, он был прав, но желания провести с ним Рождество у меня не возникло. Я поблагодарила его за покупку, за комплименты и предложение встретить праздник вместе.
— Уверены, что не хотите поговорить? — спросил Джереми, забирая пакет с книгами, которые он сам для себя упаковал с прилавка.
— Не знаю, — призналась я и дала ему свою визитную карточку. — Позвоните мне после праздника, пожалуйста.
Он взял карточку, повертел ее, небрежно сунул в карман пальто.
— Счастливого Рождества! — услышала я напоследок.
— Счастливого Рождества, — ответила я.
Больше за день решительно ничего не произошло. Даже инспектор Норман ни разу не позвонил и не напросился на кофе. Я даже не знала, выпустили ли Жиля, поскольку произошло новое убийство, в котором он, очевидно, замешан не был. На душе у меня было тяжело, и я боялась приближающегося праздника, боялась остаться одна со своими мыслями и страхами. Кроме нераскрытого преступления, появилось еще почти предъявленное мне подстрекательство к убийству. Алик, как мог, пытался меня развеселить и развлечь, но я, сославшись на головную боль, рано ушла спать, пожелав ему счастливого Рождества. Уже устроившись вместе с котом на кровати у телевизора, я вспомнила про подарок Алику, который купила в самом начале этого моего злополучного расследования. Пришлось встать и достать свитер. Алик уже был у себя, я не стала его тревожить, прошла в лавку, положила свитер в подарочную коробку, перевязала золотистой ленточкой, потом выписала чек на триста долларов, сунула его за ленточку и отнесла на кухню. Алик собирался уезжать рано с утра, но кофе он непременно выпьет, рассудила я и довольная пошла спать.