Так и не сомкнув глаз, А. Г. в урочное время поднялся, однако завтракать не стал, поскольку его, честно говоря, не привлекала мысль о еде. В обычное время он запер квартиру, спустился по лестнице и прошел через вестибюль с почтовыми ящиками — заурядный мужчина чиновного вида, с привычным «дипломатом» в руке. В его «дипломате», скрытые от постороннего взгляда, лежали две пары перчаток, каждая в отдельном полиэтиленовом пакете. Он дошел до Гаража, который стоял раскрытый настежь, уселся в серебристо–серый «сааб» и поехал по Тронхеймсвейен к центру Осло, в хаммерсборгскую контору. Рабочий день в конторе. Настольный календарь с назначенными делами. Селектор и телефоны. Стенографистки. Столовая (кофе с бутербродами). Встречи, совещания. Архитектор, член ВСА. Старина Ларсен. Начальник отдела планирования. Кофе с бутербродами в столовой. Заседания. Перспективные планы. И вот день окончен. Пока, до завтра! А. Г. спустился к машине и поехал, но не домой, а на стоянку у Туллинлёкка, поскольку теперь–то и начинались его главные дела на сегодня. В багажнике лежало упакованное в пластиковый мешок (возможно, запачканное) одеяло. А на переднем сиденье, в «дипломате», находились два пакета с перчатками. От всего этого А. Г. предстояло избавиться.
Прежде всего он запасся продуктами в магазине «Лоренцен», потом вернулся на Туллинлёкка и, достав из «дипломата» перчатки, положил их сверху покупок в пластиковый пакет. Пакет от «Лоренцена». Затем А. Г. в самый час пик отправился бродить по центру Осло.
Промозглый день начала марта, когда зима в городе еще не желает отступать и под ногами хлюпает снежное месиво, а из–под колес проезжающих машин тебя обдает слякотью. Люди, сгрудившись, стояли на остановках в ожидании трамвая и автобуса или же спешили к станции метро на площади Йернбанеторгет либо на Восточный вокзал, к пригородным поездам. А. Г. под шумок отделался от двух пакетов с перчатками, бросив один в урну с надписью «Держите город в чистоте» возле трамвайной остановки на Стурторгет, а второй — в такую же урну на «Стрёгете» (пешеходной улочке) по соседству со Стургата. Быстро и незаметно, в тамошней сутолоке. Самый обыкновенный мужчина в зимнем пальто, с пакетом от «Лоренцена» в руке, одетый неплохо, но довольно ординарно, безлико, уныло. Будучи преемником норвежских Победоносцев, тех, кто определил, в какую сторону вертеться Колесу Истории в нашем веке, будучи служителем Существующего Порядка, А. Г. одну за другой выбрасывает две пары компрометирующих его перчаток, чтобы позднее избавиться еще от одеяла (возможно, запачканного). Почему этот преуспевающий человек средних лет занимается такими делами? Потому что у него нет выбора. А. Г. уверял меня, что у него не было выхода. Чисто теоретически перед ним открывались две другие возможности. Он мог бы уговорить Бьёрна сознаться, даже набрать для него номер полицейского управления, или он мог сказать: «Нет уж, уволь, из этого тебе придется выпутываться самому», однако обе возможности были чисто теоретические, лежали за пределами его понимания. А. Г. оказался связан по рукам и ногам, он настолько сжился с семейством Юнсенов, настолько сросся с ним, что не мог поступить иначе. Он слишком давно сел в поезд, который со страшной скоростью понесся вперед, и соскочить с него было немыслимо. Поэтому для А. Г. было совершенно естественно вернуться на Туллинлёкка и теперь изобретать, как бы избавиться от одеяла (возможно, запачканного).
Способ, который изобрел А. Г., вызвал у меня восхищение. Как именно он от него отделался, я раскрывать не стану. У нас не детективный роман, а повествование совсем иного плана, почему я не считаю себя обязанным раскрывать, как именно начальник планового отдела, член ВСА, архитектор А. Г. Ларсен избавился от одеяла (возможно, запачканного). Кто знает, вдруг я когда-нибудь ни с того ни с сего засяду за детектив, так что лучше приберечь эту хитрость на потом. Могу только сказать, что он уничтожил одеяло. Оно исчезло, испарилось, не оставив после себя ничего. Потом А. Г. поехал домой, в Румсос.
Опустился вечер, вастроение у А. Г. было не самое радостное. Он сознавал, что, помогая убийце, стал с юридической точки зрения его сообщником. А. Г. удивляло, что он оказался не в силах избежать соучастия в преступлении, но он уже тогда понимал, что иначе поступить не мог. Бьёрн Юнсен был его другом, и А. Г. обязан был помочь ему. Не помоги он ему, это грозило бы катастрофой. Тогда он (А. Г.) был бы разоблачен, раз и навсегда.
Входя в подъезд, он не увидел света в окнах Бьёрна: аначит, либо его нет дома, либо он спит — А. Г. больше устроил бы второй вариант. Размышлять над первым сейчас не имело смысла. А. Г. тоже надо было выснаться, и он пошел и лег. Он крепко спал, когда разхался звонок в дверь, но мгновенно вскочил и открыл Бьёрну. Он (то есть Бьёрн) выглядел значительно бодрее. Худо ли, бедно, он пережил этот день. Бъёрн рассказал. как провел его. А еще он хотел кое–что показать А. Г. Бьерн сходил к себе в квартиру и вскоре вернулся с бтузкой.