У русского золотника тоже есть пара — златник, подобно тому, как у поэтического злата есть прозаический двойник Золото.
Не будем дальше говорить загадками. Малая единица веса еще во времена Киевской Руси стала именоваться златником. И точно так же назывались первые русские монеты, которые начал чеканить, чтобы придать своей державе международное признание и влияние креститель
Руси великий равноапостольный киевский князь Владимир. Весили они чуть поменьше, чем позднейший русский золотник, но, несомненно, служили не только единицей стоимости, но и веса. Так повелось и в дальнейшем. Златник (поначалу иногда писали и «златница») обрел вскоре чисто русское полногласие, свойственное устной речи наших предков. А потом золотник соотнесли с более крупной мерой веса — гривенкой. Соотнесли — и получили соотношение 1:96. «Неудобно!» — скажете вы. Конечно, неудобно, но только до нас, столетиями привыкавших к десятиричной системе исчисления. Но ведь были и даже теперь есть и другие системы двоичной пользуется весь разрастающийся у нас на глазах компьютерный мир. А время мы мерим двенадцатиричной системой вперемешку с шестидесятиричной. Угловые размеры мерим градусами, которых в полном круге, как известно, 360. Многие народы, в том числе и русский, долго мерили всякие товары дюжинами — по 12 штук (еще «гроссами» — по 12 дюжин). Так что никакого особенного неудобства в том, что в гривенке (и сменившем ее фунте) оказалось восемь дюжин более мелких единиц. А когда фунт, как и гривенку, делили на меньшие части, то сами собой возникали законом не признанные, но в быту расхожие меры: полфунта, его же четверть или, скажем, «осьмушка» (1/8 часть). И натрое, и на шесть долей можно разделить с достаточной для повседневной жизни точностью фунт. Так что никто никаких неудобств не испытывал. Что же касается «осьмушек», то пожалуй, и сейчас можно еще встретить древних стариков и старушек, которые так называют 50-граммовые пачки чая или трубочного табака.
Научная метрология в предреволюционную пору в России достигла высокого развития. Вес фунта был определен с великой точностью как вес вполне определенного объема дистиллированной воды при определенной температуре. От него было просто перейти и к тончайшему значению золотника. В привычной для нас метрической мере золотнику соответствовала величина 4,27 грамма. На 96 частей разделили и золотник для вовсе уж малых количеств взвешиваемого вещества. Эти части назвали долями, в каждой из которых 44,43 миллиграмма. Так было в XIX и начале XX в. А во времена Московской Руси деления золотника были другими: его делили на 25 частей и каждую из них именовали «почкой». Если же требовался вес и того меньше, то «почку» делили на четыре части, почему-то именовавшиеся «пирогами». И их взвешивали на «почки» и «пироги». И не случайно встречаем мы в первом русском описании путешествия в Индию «Хождении за три моря» тверского купца и дозорщика торговых путей Афанасия Никитина: «А хорошего алмазу почка стоит здесь десять рублей» (заметим попутно — весьма дорого: за меньшие деньги на Руси можно было тогда купить целую вотчину, село с тяготеющими к нему деревеньками). Впрочем, для взвешивания самоцветов и жемчуга русские мастера знали и еще одну, издавна распространенную между ювелирами всего мира меру карат. В разное время и в разных странах его величина не была постоянной, колеблясь в пределах от 188,5 до 213,5 миллиграмма. А в 1907 г. был принят карат метрический, международный. В нем содержится ровно 200 миллиграммов. «Аптекарский вес!» — скажете вы. И как раз ошибетесь.
У аптекарей России со времен Петра I и до начала XX в. существовала своя, особенная «лестница» мер. Вот ее ступени: верхняя — аптекарский фунт, он же и нюрнбергский (именно из этого «вольного имперского города» разошелся он во все страны мира). В аптекарском фунте — 84 золотника, а в метрическом пересчете — 358,68 грамма. Такой фунт делили на 12 унций, каждую унцию — на 8 драхм. Далее шли скрупулы — по 3 на драхму. А уж скрупула содержала 20 гран. Ниже этой величины заходить аптекарям просто не позволяла тогдашняя техника взвешивания. Метрические соответствия всех этих аптекарских мер любители старинных рецептов, думается, без труда подсчитают сами, если будет тому необходимость.