Большая столица встретила ее равнодушием и холодным дождем. Сжимая бумажку с адресом, Айгюль пыталась узнать дорогу, но люди просто проходили мимо, стараясь держаться подальше от смуглой горной женщины в платке и с тяжелым мешком за спиной.
Заприметив мать с ребенком, Айгюль поспешила к ним.
— Помоги мне, родная! Как женщина женщине, а я ребенка твоего благословлю. Метку зверя оставлю. Будут его дикие собаки бояться, злые люди обходить!
Айгюль потянулась, чтобы поцеловать щекастого младенца, но женщина с криком отпрянула, ударив куницу по руке.
— Пошла отсюда, тварь! — крикнула женщина и поспешила прочь, нервно оборачиваясь.
Вокруг Айгюль образовалась пустота. Бумажка с адресом плавала в луже. Чернила медленно расплывались от воды. Большой мир оказался куда более неприятным местом, чем ей думалось раньше. Все тут становилось сложнее.
Скрывшись в привокзальной подворотне, Айгюль закрыла глаза и втянула носом воздух. Тысячи запахов вспыхнули в ее голове, словно искры. Она не могла найти внутренним зрением своего человеческого мужа, но чувствовала поблизости сестер-куниц.
Издав тихий клокочущий звук, она прислушалась и через минуту, среди шума машин и людских голосов, смогла различить тихий зов.
Сплюнув выступившую слюну, Айгюль пошла вперед, чувствуя, как походка становиться по-звериному мягкой.
Сестры жили вчетвером. В одной комнате спали, во второй принимали мужчин, на кухне сушили травы. Варили зелья, вели разговоры.
Они впустили Айгюль в дом, словно она была им родная. Усадили за стол, укрытый пластиковой скатеркой, налили супа и долго ни о чем не спрашивали.
Согревшись, Айгюль сама завела разговор. Рассказала им о Бахаре, попросила помощи.
— Сестра, мы давно живем в городе и видим, что делает он с тушкменскими мужчинами. — сказала старшая из них, забирая крашенные хной волосы в пучок.
— Не то что жен, бросают малых детей, старых матерей! — с сочувствием добавила вторая.
— Сердцем чую, что беда с ним. Не бросил он меня. Помогите найти его. Стая куниц может все!
Сестры переглянулись, и младшая спросила:
— Неужто ты не знаешь, что нельзя показывать силы в большой столице? Здесь на каждого зверя есть охотник. Пока мы сидим тихо, то едим сыто, спим мирно. Стоит нам начать колдовать, и всех нас переловят. Будем до конца дней в клетках чахнуть.
Айгюль услышала страх в голосе сестры и вздохнула. Ничего тут не поделаешь. Проще гору разобрать, чем напуганную куницу из норы вытащить.
— Если найдешь его, узнаешь, что в душе его зло поселилось, завари ему казык-травы. — сказала старшая сестра, протягивая Айгюль мешочек.
За окном совсем стемнело, по железному карнизу барабанил дождь. В такую погоду не было слышно запахов, не видно было человеческих душ. Внутренний зверь забился в угол.
В таком огромном городе, без помощи и колдовства, сможет ли она найти Бахара? Может, стоит вернуться в кишлак и жить там, как жила? Будь на ее месте муж, как бы он поступил? Уж точно не отчаялся бы. Искал бы до последнего вздоха. И она поступит так же.
— Спасибо, сестры. Уважаю вашу тропу, но пойду дальше по своей. Об одном попрошу, подскажите, как мне добраться по адресу?
Айгюль положила на стол бумажку, на которой едва можно было разобрать буквы. Младшая сестра глянула в окно, а потом достала телефон и наманикюренным пальчиком ввела адрес.
— Мы тебя на такси отправим, дорогая.
Все четыре сестры вышли провожать Айгюль до машины. Усадили, дали в руки какой-то сверток и долго смотрели вслед. Их глаза бликовали желтым в свете фар. На секунду Айгюль показалось, что у теней отросли пушистые хвосты.
Проснулась она на диване в комнате Дильрубы. Стены и пол были устланы коврами, которые ей всем кишлаком дарили на свадьбу. В углу на стуле пылилась старая гитара. Мечты о столице, музыке и счастливом браке разбились вдребезги, оставив Дильрубе шрамы и сына Богдана.
Тимур сидел напротив, уткнувшись носом в телефон.
— А где мама?
— Маникюрит, — ответил он, не отрываясь от экрана.
Айгюль потянулась, встала.
— Мультики смотришь?
— Какие мультики? Это взрыватели!
Он развернул к ней экран, на котором мальчишки едва ли старше его подорвали огромный фейерверк на парковке и с криком разбегались в стороны от разноцветных огненных снарядов. Были слышны громкие хлопки, крики и вой сигнализации.