Но она вдруг отложила телефон в сторонку, подвинулась ближе к краю.
– Все, укладывайся, – сказала она, освободив место для меня, – Я решила, что нам и одного спальника на двоих хватит. А эти два вместо подушек. Сегодня ты удачно как-то протопил, что и не холодно, и не жарко – не замерзнем. Да, и я будильник на семь утра поставила.
Я улегся, Ася, как и в прошлый раз, вначале пристроилась у меня на плече вместо подушки, очень быстро заснула; и снова я боялся шевелиться, слушал ее дыхание, трогал ее голову губами; и опять, она через некоторое время скатилась с меня, правда, на этот раз проснулась, подтянулась выше, положив под голову свернутый спальник; моментально вновь засопела…
Не меньше часа я еще не мог заснуть: легонько прикасался к Асе, слушал ее сопение, бормотание; по телу гуляла приятная дрожь, сердце сильно билось; в доме кто-то был кроме нас, я это прекрасно слышал, но мне не было ни страшно, ни неуютно, так как я был уверен, что все будет хорошо, все будет, все случится…
Снилось, как я гуляю с Асей по лесу, мы собираем разноцветные грибы замысловатых форм, рассматриваем погребальные курганы, выглядящие как миниатюрные древнеегипетские пирамиды…
Глава тринадцатая
Двадцать восьмое сентября семнадцатого года. Проснулись, как и планировали, в семь, одновременно, от Асиного будильника.
Встали, умылись, причесались, приоделись, накрасились, съели оставшиеся яйца, предварительно превращенные Асей в яичницу, заправились кофе, поехали в Курганы. По дороге обсуждали необходимые быть заданными вопросы.
Дом бывшего директора местной школы нашли практически сразу.
Калитка во двор была закрыта, но стоило нам к ней подойти, как раздался злобный собачий лай, залязгали цепи. Через полминуты кто-то цыкнул на лающего пса, он успокоился; калитка отворилась, перед нами предстал маленький старичок неопределенного возраста, но точно очень старый, в наспех накинутой телогрейке, седой, лысоватый, в галошах.
– Доброе утро. Чем могу быть полезен? – поинтересовался старик, немного шепелявя, осматривая нас с ног до головы.
– Доброе, – начала Ася, – Прошу прощения, это вы Иван Моисеевич?
– Не, я Вениамин Янович – сын его, – ответил старик, улыбнувшись, – Вы к отцу моему, я так понимаю, да?
– Да-да, если можно, – пролепетала Ася, – Мы журналисты, пишем книгу об этих местах. Нам сказали, что Иван Моисеевич много чего знает про историю.
– В общем-то, да, – протянул он, – Вы по адресу. Идемте, я вас провожу к нему…
Снова собака лай возобновила, начала рваться с цепи. То была дворняга, но видимо, с примесью немецкой овчарки: приблизительно такого же размера и расцветки; немного лохмаче, уши висячие.
– А ну цыц, Муха! – прикрикнул Вениамин Янович на пса, – В будку иди!
Пес послушался, поджал хвост, виновато опустил голову, нехотя полез в конуру, позвякивая цепью. Раза три гавкнул уже оттуда на нас, но с другой интонацией: звучало это не как первоначальное «Сейчас порешу вас всех тут на месте, суки!», а как «Ладно-ладно, повезло вам на этот раз, но мы еще встретимся…»
– Вы не удивляйтесь, что отца моего зовут Иваном, а отчество у меня Янович, – шепелявил нам старичок, – Настоящее его имя, по паспорту, Ян. Просто Ян и Иван вроде как имена родственные, но второе звучит привычнее для местных. Все-таки же в школе работал, вот и представлялся Иваном…
Дом снаружи был обшит белыми, начинающими уже желтеть, пластиковыми панелями, имитирующими вагонку; стеклопакеты, высокое каменное крыльцо с коваными перилами, металлическая входная дверь. Внутри что-то вроде прихожей, два на два метра, приблизительно; там нам сказано было разуться – так и сделали. После оказались на небольшой аккуратной кухоньке, с относительно современной мебелью, кухонной техникой.
– Постойте тут пока минуточку, пожалуйста, – попросил нас Вениамин Янович, – А лучше присаживайтесь. Хотя нет: лучше постойте, я быстро. Нет смысла садиться, если придется очень скоро вставать. Словом, я сейчас приду, только предупрежу отца, что к нему гости…
– Интересно, – прошептала мне Ася, – Как же будет выглядеть Иван Моисеевич, если его сын такой старый на вид?
– Не на вид, – шепнул я ей в самое ухо, – Он действительно не молодой. Учитывая, что его отцу девяносто семь – ему самому может быть около восьмидесяти…
Как и обещал, через минуту он вернулся, тут же обратился к нам со словами:
– Очень сильно извиняюсь, но придется еще немного подождать, так как отец скомандовал, чтобы его приодели перед появлением гостей. Сейчас супруга моя его нарядит и нас позовет. Так что, придется нам, все-таки присесть ненадолго. Представьтесь, пожалуйста, как вас зовут, чем занимаетесь, откуда приехали?