Конференция проходила довольно живо. Ее, даже во время проведения, то отменяли, то разрешали вновь. Борис Завгородний, в те годы, между прочим, состоящий в активной переписке с Олдиссом и Желязны, даже отправил телеграмму Горбачёву с просьбой помочь, после чего к нам приезжал «помогать» первый секретарь горкома партии. Разместились все в восьмиместных комнатах, из всех удобств в которых наличествовало лишь окно. Двери всех комнат выходили на покрытую навесом длинную террасу, где общение не прекращалось ни днем, ни ночью.
В один из вечеров к нам, москвичам, подошел один из членов оргкомитета Сергей Ливенцев и пригласил на встречу с почетным гостем конвента Владимиром Михайловым. Почему позвали именно нас? Возможно, потому что к тому моменту на заседаниях нашего клуба перебывали все московские фантасты «четвертой волны», в том числе имевший значительный вес в тогдашнем фэндоме Виталий Бабенко, как раз присутствовавший на обсуждении «Сторожа брату моему». Получилось, что вновь Владимир Дмитриевич невольно повлиял на развитие событий.
Как бы то ни было, я вместе с друзьями оказался в особняком стоящем флигеле, где на втором этаже за накрытым столом нас ждал сам писатель. И потекла беседа о фантастике и политике, о прошлом, настоящем и будущем… Именно беседа, а не монолог звезды, как это часто бывает в подобных случаях. Михайлов, и в этом я впоследствии убеждался множество раз, умел не только говорить, но и внимательно слушать. Все налегали на выпивку и закуску, а Владимир Дмитриевич к изобилию на столе даже не притрагивался. Это вызывало некоторое удивление, пока в комнату, дыша духами и туманами, не вплыло создание небесной красоты в широкополой шляпе и грозно не проворковало: «Димочка, надеюсь, ты не позволяешь себе лишнего?». Внимание всех присутствующих, еще секунду назад прикованное к Михайлову, моментально переключилось на декольте, глубоко взрезающее томно шуршащие шелка. На мгновение задержавшись, дама из стихотворения удалилась так же плавно, как и появилась. Это была Елена, вторая жена Владимира Дмитриевича, мать его дочери Веры. Она всегда звала его Димой – считала это уменьшительное лучшим производным от Владимира. Страстно заботясь о здоровье мужа, она совсем упустила из виду свое и вскоре безвременно скончалась от рака. Все свои чувства, всю любовь к жене писатель выплеснул на страницы повести «Стебелек и два листка».
Уже глубоко за полночь, прощаясь, Владимир Михайлов протянул мне руку, посмотрел в слегка осоловевшие глаза и произнес: «А с тобой, наверно, хорошо дружить». Эти слова стали лейтмотивом всех наших дальнейших взаимоотношений.
1989 год. Перестройка гремит и бряцает. На фантастику и клубы любителей фантастики стали обращать внимание даже власти предержащие. Они делали вид, что забыли репрессии 1984 года против КЛФ, они даже ставили себе в заслугу историю с «Новомихайловкой-87» и телеграммой на имя Горбачёва. Уже в прошлом 1988 год, когда при ЦК ВЛКСМ был создан Всесоюзный совет КЛФ – организация представительная (в нее входили А.Стругацкий и В.Михайлов), но не слишком самостоятельная. Ситуация требовала развития – и по предложению Министерства культуры СССР возникла инициативная группа по созданию общественного объединения со своим юридическим лицом, печатью, счетом в банке и т.п. (это сейчас легко зарегистрировать юридическое лицо – в 1989 году это было событием неординарным, даже невероятным). Возглавил группу, естественно, Владимир Дмитриевич, мы в нее также входили. В результате было создано Всесоюзное объединение КЛФ, первая официальная общественная организация фантастов и фэнов – в ней состояло множество клубов из почти всех регионов СССР, многие из которых ныне стали «заграницей». Выборная конференция ВО проходила в Свердловске на «Аэлите» – в мае 1989-го. Проходила нервно, было жесткое противостояние по целой куче вопросов между свободолюбивыми клубами и тетеньками из Минкульта, пытавшимися по старой привычке все подмять под себя. Меня они тогда довели до того, что я, готовивший конференцию, заявил о выходе из инициативной группы, а некоторые клубы неприкрыто пытались сорвать мероприятие. Михайлов же тогда проявил невероятную дипломатичность и со свойственной ему мудростью (еще бы – опыт работы в прокуратуре, партийных органах и крупных издательствах!) смог всех помирить, и конференция прошла успешно, был выбран Совет ВО КЛФ, председателем коего, конечно же, стал Владимир Дмитриевич, ответсеком – я.