– А что стало с той бедной собакой? И почему вы ей позволили заниматься этим?
Из собственного детства она помнила два эпизода с собаками-спасателями. Оба были безобидными, но оставили впечатления. Ей было лет десять, когда двукратно превышающая её овчарка плыла к ней по наказанию своего владельца и подставляла спину. Владелец вот также, как сейчас Виталий загадочно улыбался и демонстрировал невинному ребёнку таланты своего пса. То было возле берега и не было таким страшным, в сравнение с боксёром, который плыл к уже двенадцатилетней Насте на всех моторах, а та не чувствуя дна под ногами от страха удалялась от него прочь. Когда тот её достиг, то тоже изображал спасателя, стараясь подставлять спину, но собака казалась ослабленной, и в какой-то момент Насте показалось, что та пыталась на неё забраться, чтобы не утонуть сама. Было жутко. Правда, перевернувшись на спину, девочка смогла быстро доплыть до берега, да и уставший боксёр выбрался наружу тоже. Он был измождён, но невредим. Возможно, неподалёку от того пруда, она сейчас вспоминала, находился кинологический центр и те случаи были с тренировавшимися в нём собаками. Она напряглась при рассказе Виталия. Всю свою жизнь она жутко любила животных, и те для неё были лучше людей и ни в какое сравнение с ними не шли. Её забавлял лексический смысл фразы «Ты ведёшь себя как животное». Она часто оспаривала её смысл. По мнению девочки «вести себя как животное» значило ровно наоборот того понимания, что закладывали во фразу люди.
– Собака начала тонуть из-за истощения сил, – продолжил Виталий, – но не волнуйтесь! Она выжила.
И он рассказал, что о случившемся ему поведали очевидцы. Собаку звали Рэйчел, и задолго до произошедшего она потерялась, вырвавшись предварительно из-за разрывающего в небе салюта. Скиталась сама по себе две недели и наткнулась на отдыхающих. Маленькая девочка заприметила то безобразие и зардела на прыгающих мальчишек с просьбой перестать это делать, так как собака явно реагировала на их прыжки как на собственную команду нырять за упавшим и спасать его. Её отец забрал собаку себе, потом позвонил по моему объявлению.
– Я их сотней расклеил на столбах. Рэйчел прожила со мной пятнадцать лет. У неё была интересная жизнь.
Лицо Виталия помутнело, и девушки заметили сужающуюся скобкой морщинку на его переносице. Карие глаза уставились в пол и увлажнились. Он скрестил свои жилистые, покрытые веснушками руки. Его опущенная голова показала плешь прожитых лет на затылке. Но после двух минут такого положения, он приподнялся и уже улыбался своим новым товарищам.
– Сколько вы уже здесь? – спросила Карина.
Занавески вздымались парусами от поднявшегося ветра, а потом с шуршанием опускались обратно. На дороге прогремел металлический звук проехавшего неподалёку грузовика.
– Двадцать дней каторги, – рассмеялся он, – хуже всего на свете ничего не делать и не выходить из своей зоны комфорта.
– Я так школу прогуливала. Карина ляпнула это, сама не зная зачем, но в тот момент именно тот пример вызвал ассоциацию с ситуацией, в которой они втроём находились. По своей природе, будучи обособленной от других, ей с детства было тяжело общаться со сверстниками. По этой самой причине и интерес коммуницирования в юности с одноклассниками не доставлял ей удовольствия. Что же касается учёбы как таковой, то здесь у Карины было собственное мнение, разнящееся с сотнями людей – не могла она заниматься тем, что принуждаемо и не по её интересам и всё тут. Точные и естественные науки интересно не объясняли, поэтому она их не понимала; длинные литературные тексты читать было выше её сил, а уж писать контрольные она считала предметом извращения над человеческим организмом, ибо заставлять человека нервничать было садизмом. Другое дело было остаться дома, накупить вредных, но вкуснющих снэков и наслаждаться ими перед телевизором. Правда, в этом то и был странный по природе резонанс. С одной стороны, Карина испытывала удовольствие, а с другой гнетущее чувство ответственности, которое снедало изнутри и заставляло нервничать точно также, как и когда ты писал контрольные. Но к последним нужно было готовиться, тогда, как остаться дома было минутным решением. Тем не менее, затянутый отдых часто приводил к состоянию беспокойства и желанию вырваться из него попеременно с рутинной однообразностью, к которой он приводил.