— Принято, — ответили через некоторое время. — Инспектор прибудет через пятьдесят шесть минут.
Инвиз тут же облачилась в защитный скафандр и села в спасательную капсулу. Выполнив протокол безопасности, девушка принялась мечтать.
Зарплата позволяла худо-бедно сводить концы с концами, но о полноценном отдыхе можно было забыть. Давно, еще до Контакта, она пробовала найти вторую работу, но слишком уставала.
К счастью, работа нашла ее сама. Два года назад она уже летала в большой, двухмесячный отпуск на Новые Гаваи-4, и теперь планировала туда переселиться навсегда. Вещи были собраны(да и сколько там этих вещей?!), она ждала только очередного сигнала. И вот он пришел!
Боже, Инвиз даже спела любимую попсовую песенку, чтобы скоротать время, поменяв имя бойфренда, в любви которому признавалась исполнительница, на "Гаваи".
"Я люблю тебя, Гаваи, все сильней день ото дня!
Без твоих песков, Гаваи, эта жизнь не для меня!
Наши ночи так безумны, ожиданья так долги!
Ты свои мммм, Гаваи, для меня побереги!"
Несмотря на отсутствие зрителей, произнести название мужского полового органа вслух, она так и не решилась. В этом плане ей было далеко со современных исполнителей. У певицы произношение было какое-то естественное… Ну, примерно, как "ммммм" — у нее самой.
— Внимание, стыковка! — сообщил искин. — Освободите шлюз!
— Свободен! — сообщила Инвиз.
— Стыковка произведена!
Девушка затаила дыхание и засекла время. В прошлый раз управились за восемь минут. Сегодня потребовалось десять.
— Ремонтные работы завершены! — сообщили ей по комму. — Можете покинуть капсулу.
Инвиз, подавив мгновенно поднявшуюся панику от встречи с незнакомым человеком, вышла. Это был лысый, высокий, крепко сбитый мужчина, и девушка испугалась еще больше, замерев в коридоре. Инстинкты говорили: беги, прячься, в капсуле тебя не достанут. В конце-концов, разум совладал с ними, и Инвиз деревянным шагом вернулась в рубку связи.
— Фильтры я поменял, — сообщил мужчина. — Проверьте работоспособность систем и подтвердите окончание ремонтных работ.
Инвиз сглотнула ком в горле, но ответить все равно не смогла, ограничившись кивком. Мужчина был так похож на отчима, что на нее предательски накатывала паника.
Не глядя, она ткнула в голограмму для подтверждения, и инспектор, довольно улыбнувшись, попрощался и улетел.
А Инвиз, еще долго стояла в скафандре, пытаясь справиться с собой и не думать об ужасах детства.
* * *
Деньги, как всегда, были на месте. Как они попадали в защищенную банковскую ячейку, зарегистрированную на ее данные, Инвиз предпочитала не думать.
Десять тысяч кредитов за один вызов по комму! Мечта, а не работа. Даже жаль бросать. Впрочем, Гаваи манили ее гораздо сильнее.
Переложив банкноты в рюкзачок, Инвиз заперла ячейку и направилась в офис компании, где заполнила бланк на увольнение по собственному желанию, и отдала секретарю.
Отметить это дело она решила в любимом кафе, заказав латте и зефир. Инвиз нравилось сидеть у зеркального окна и рассматривать людей, проходящих по улице. Люди не смотрели на нее в ответ, и она их не боялась. Даже когда они невзначай встречались с ней взглядами, Инвиз, против обыкновения, не вздрагивала и не пугалась.
От фирмы пришло подтверждение: все в порядке, вы будете уволены с отработкой на протяжении недели.
Доев зефир и украдкой облизнув пальцы, девушка отправилась домой. В подъезде была какая-то давящая тишина, но стоило ей переступить порог, как на голову накинули черный мешок в предплечье укололи инъектор.
Инвиз даже не успела испугаться, настолько быстро она почувствовала легкую эйфорию.
— Давай, на кухню ее, быстро. Сержант, дверь прикрой. Группу захвата — по машинам и ждать! — надреснутый, прокуренный мужской голос, привыкший отдавать приказы.
— Ага, — Инвиз провели/протащили по коридору на кухню, посадили на стул и приказали. — Сиди!
— Хорошо, — ответила она. — Я буду сидеть.
— И молчи! — недовольно буркнул первый голос.
— Хорошо, — ответила она. — Я буду молчать.
Но молчать не получалось, ей хотелось говорить. Рассказать все о своей жизни, излить душу. Она понимала, что это ненормально, но ничего сделать с собой не могла.
— Я всегда делаю то, что мне говорят, вы можете на меня рассчитывать, — не смогла промолчать она и минуты. — Однажды моя мама сказала, что послушным девочкам всегда дарят подарки. Я очень старалась, и делала все, что мне говорили. Я очень хотела куклу. Но мама мне ее не подарила.
— Замолчи, — приказал ей все тот же, с голосом старого курильщика. — Или я надену на тебя намордник.
— Не могу, — ответила Инвиз. — Я веду себя необычно, но не могу остановиться.
— Что ты ей вколол, сержант?
— Пентанол-3000 и подавитель воли, как ты сказал.
— Твою мать, в досье было что-то про необычные реакции на лекарственные препараты?
— Не-а. Откуда? Обычная баба. Уверен, она даже не в курсе, чем занимается.
— Обычная?! — возмутилась Инвиз. — Это я — обычная?! Да ты, сержант, знаешь, откуда я? Я из такой задницы выбралась, куда тебя, даже если ты президента планеты застрелишь, не отправят!
— Да заткни ты ее! — рыкнул первый.
— Как?! Кляп — это насилие, пока ей обвинения не зачитаны, нель…
Вместо ответа раздалась звонкая затрещина:
— Сейчас вы у меня оба заткнетесь!
А через секунду во рту у Инвиз оказались ее собственные… Наверное, трусы. Она хотела сказать, чтобы парни не думали, что она носит только эти шаровары, ее кружевные стринги лежат в дальнем углу нижнего шкафчика, но вместо этого раздалось невнятное мычание. Да, так много не расскажешь. Но она еще пару раз пыталась.
* * *
Мэтт Вагнер потер подбородок кулаком и подавил вздох. Его каменное лицо повернулось к Питеру Бауману:
— И что? — спросил он. — Долго будем ждать?
Нервный клерк, которого от взгляда Вагнера мороз пробирал до костей, пожал плечами:
— Я откуда знаю? Эта девка больная, она кроме как на работу, никуда не ходит.
— Как же вы ее завербовали, если она никуда не ходит? — глухо поинтересовался Мэтт, старательно подавляя желание сломать напарнику хотя бы нос. Он тоже никуда, кроме работы не ходил, но это вовсе не значило, что какой-то дрищ имеет право считать его больным.
— По дороге с работы и завербовали. Там забегаловка есть, она в ней после зарплаты кофе пьет. Ну на дни Рождения. Там ее и взяли… — глянув в требовательные глаза Вагнера, Питер продолжил. — С третьего раза. Пришлось вызывать девчонку из Центра. С мужчинами она на контакт не шла.
Мэтт неопределенно хмыкнул:
— А с бабой все пошло как по маслу?
— Нет. но хотя бы как-то пошло. Она ее месяца три обхаживала, зато результат налицо! Самый успешный агент в этом секторе! Семь лет без пропуска сообщений! И всего-то за десять косарей в месяц!
Вагнер, знакомый с расценками, чуть не вылупился на Питера, но смог кое-как сдержаться. Тот, ожидавший хоть какой-то реакции от бесчувственного напарника, разочарованно вздохнул:
— Прикинь?! Честно говоря, оформили ее на сотку, чтобы совсем уж не выделяться на фоне остальных агентов. Говорят, Виретта даже подкидывала ей периодически "гостинцы", очень уж ее совесть ела.
— Виретту? Вот уж не поверю про совесть.
— Ну… Я только слышал про это. Ни разу по отчетности не видел.
— А остальные 90 косых кому прилипали?
— Я почем знаю? — Питер тоскливо посмотрел на стоящий рядом фургон. — Скорее всего, на отдел делили. Но я в этом не участвовал, не знаю точно.
— Ладно… — Вагнер посмотрел по сторонам. — Поехали отсюда.
— Ээээ! Куда? — возмутился Бауман. — А девка?
— Ее уже взяли. Похоже, местные. Нам тут лучше не отсвечивать.
Питер мигом успокоился, Вагнеру он доверял:
— Уверен?
— Процентов на девяносто семь. А что, сомневаешься?
— Ни капли. Уточняю. Мне же писать отчет.