Меня начало колотить.
— Ну не тебя ж обозвали и приписали тебе несуществующие намерения! Меня осеняет:
— Знаю, как нам точно извлечь выгоду из этой странной ситуации, только нужно с дядей Майклом и мистером Исмаилом все согласовать! — Лиза, что в твоей светлой голове, расскажешь по дороге на работу, а то опоздаешь, — Мэтт впервые чмокает меня в губы (извините не могу назвать это настоящим поцелуем) при моей семье!
35. Неплохая идея
Мэтью
Чувствую себя, нет, не драконом, сейчас, а нашкодившим пацаном. Птичкина бабушка уже позвала.
В красном углу ринга — Мэтт, мать его попал, Лавлесс, в синем — бабушка, о прекрасной сероглазой птички, во гневе. Неравный бой!
Последний раз такой трепет испытывал, когда мама застукала меня со стаканом бурбона и сигаретой в 8 классе. До сих пор помню этот взгляд. Она даже слова не сказала, но так посмотрела, что аж все внутренности сжались.
И сейчас то же самое! Ну подождите, мы же взрослые люди, не укусит она меня? Или укусит… И что собственно произошло: двое взрослых людей встречаются (ну или подскажите, как назвать подобный род отношений) и провели вместе ночь (и уже не одну). Чисто в моей голове звучит вполне логично!
Выхожу на кухню и попадаю на линию огня: птичка смотрит на меня, моля о помощи (надо зафиксировать этот взгляд — чистый секс)… О чем я снова думаю, Мэтт, сконцентрируйся на главном! Бабушка поглядывает строго и задаёт вопросы, вполне резонные, признать! Но я не хочу ничего отвечать, пока моя птичка рядом! Ну вот зачем ей все знать и сразу. И когда мы ее прогоняем наконец могу высказаться:
— Так, давайте по порядку: между нами происходит — любовь, полагаю, и надеюсь взаимная. К чему это приведет сейчас трудно сказать, я думаю предсказать это не под силу даже самому сильному экстрасенсу. Почему я взрослый мужчина связался с девочкой? Вы знаете и в планах не было связываться с кем-либо? Для меня вообще слово "связываться" странное.
— Не мог чтоли найти кого-то своего возраста?
— А я и не искал особо. Ну как было, женщины просто приходили и уходили. Сердце не рвал.
— Ну и что ж случилось, Матвей?
— Случилась Ваша внучка! Только глянула на меня своими серыми глазищами и не стало мне покоя! Думал, пройдет, а нет! Все не просто! И понимаю, что абсолютно ей не подхожу, но уже позняк метаться. Я вот знаю, что Вы скажете, ты взрослый, она молодая, кто-то ж должен голову на плечах иметь. Но, простите, голову я свою давно потерял.
Птичкина бабушка задумалась:
— Вот хорошо, по глазам вижу, что не врешь, а как дальше теперь?
— Вообще не знаю, тут ещё многое зависит от Лизы, я даже точно не понимаю, что она ко мне чувствует и готова ли строить отношения именно со мной!
— Тут можешь быть спокоен, у нее все на лбу написано…
— Ну не знаю! Вам виднее. По большому счету мы друг другу ничего не обещали и если будет лучше для нее, чтобы я ушел, я уйду, но…
— Что но?
— Даже думать о таком не хочу…
— Матвей, я тебя почти не знаю, но вижу, что ты Лизку любишь, даже если и не говорил ей, но все у вас так быстро получилось, не по-человечески, без свиданий, нормального знакомства с семьёй…
— Все ещё можно наверстать, — улыбаюсь бабушке.
— Ты хоть расскажи мне, кто ты и что, а то не пойму с кем моя внучка связалась.
— Это простой вопрос: зовут меня, как Вы уже знаете, Мэтью Эверетт Лавлесс, писатель, 35 лет, родился в Лондоне, вырос в Нью-Йорке. Мама умерла, когда мне было 17…
— А отец?
— Вроде ж жив пока…
— Вы не общаетесь?
— Нет.
— Могу спросить почему?
— Сейчас это уже вопрос решённый: вначале он не хотел меня знать, а потом мне стало все равно..
— Печально, и ты все время после смерти мамы жил один?
— Ну да.
— И не женился даже?
— Если память мне не изменяет, нет!
— И что даже не встречался ни с кем?
— Почему же, с разными и приблизительно по неделе!
Зачем такое ляпнул?
Бабушка взялась за голову:
— И ты думаешь, что с Лизой будет дольше?
— Ну уже дольше. На целый день.
— Час от часу не легче. И жить, как ты говорил, вы планируете вместе?
— Я да, Лизу вот не спрашивал…
— А ты осознаешь, что она ж не одна, у нее ж двойнята есть. После смерти Маши только Лиза у них осталась из родни, я уже нас, стариков, не считаю…
Я задумался:
— И что? Мы, сироты, должны держаться вместе. А тут получается готовая семья.
— Ты понимаешь, что этих детей придется кормить, одевать и на ноги ставить?
— Я конечно не специалист, но, а как в других семьях происходит?
— Если свои дети появятся?
— Как это если? Конечно будут и дети.
— Ну Матвей, ты или совсем дурной и действительно сильно любишь Лизку!
— Одно другого не исключает!
Бабушка улыбнулась:
— Бог с тобой, запретить вам встречаться я не в праве, но предупреждаю, раз уж решил, доведи дело до конца, а понимаешь, что не сможешь, не мучай Лизу. Хорошо?
Я кивнул. Слишком много пищи для размышлений появилось.
— Матвей, и расскажи больше про своих родителей!
Вот тогда я и поведал птичкиной бабушке историю про герцога и горничную.
Пока рассказывал, вернулась птичка.
Видно, что ей очень не терпелось узнать, о чем был наш разговор! Но… я как-то потом ей раскрою эту тайну.
Но окончательно тревожное утро превратилось в полный кавардак, когда птичкин братик показал нам ту заметку.