Все присутствующие были несколько разочарованы скоротечностью боя, лишь Эля, сидевшая у ног королевы матери, так как не могла стоять от волнения за судьбу своего любимого, утирала слезы радости. Первым ушел король в окружении свиты, потом легат, затем мажордом и стряпчие монахи, только повара долго еще не отходили от окна, по-видимому, надеясь на чудесное продолжение действа. Лишь один Ги де Туроту управляющий замком Трувер поспешно спустился во двор, нарушая приказ короля, и подойдя к послу, спросил его,
–Как такое можно? Свалить коня и всадника без помощи чуда или дьявола?
– Возьми щит и иди на меня, и ты тоже упадёшь, и все узнаешь, – ответил посол.
Кастелян, вооружившись щитом, пошел на посла, посол, подождав пока до кастеляна останется два шага, резко шагнул ему на встречу и толкнул его правда не очень сильно, но кастелян упал. Подавая ему руку, посол сказал,
– Я тебя толкнул, когда ты стоял на одной ноге, поэтому ты и упал. Лошадь я толкнул, когда она стояла на двух ногах вот она и упала тоже. Как видишь, чуда тут нет, равно как и черта. Вот если бы он немного поторопился и послал коня вскачь, то тогда бы я проиграл, человек не остановит скачущего коня. Если хочешь, я научу тебя такому удару, каким я сразил рыцаря, но только потом, не хочу чтобы все видели, – сказал посол на прощание и в знак добрых намерений.
Несколько слуг из посольской свиты с поклонами подошли к послу и принялись помогать снимать с него кожаный панцирь. Кастелян, поклонившись в знак признательности, отправился в королевские покои, готовиться к полу праздничному застолью, все-таки Божьи суды не каждый день бывают, равно как и великие праздники. И то, что Божий суд пришелся на пост, пусть и не строгий, не умаляло его значения, как значимого повода устроить праздничный ужин для всего двора после вечери. Пусть и не такой большой это был повод для празднества, в сравнении с недавней женитьбой Робера д. Артуа на Марго дочери Генриха второго, но все же вполне достойный повод для того, что бы прийти на ужин в особой, чистой, праздничной, одежде. Лишь один рыцарь остался лежать во дворе, так как король по забывчивости не отменил запрет спускаться на ристалище придворным. Уже ближе к заходу солнца, сжалившийся над поверженным героем, поваренок, прячась в длинной тени башни, вылил на его голову кувшин воды. Оруженосцы унесли своего сюзерена – рыцаря с ристалища лишь после вечерней мессы справедливо рассудив, что повеление короля относится ко дню и не касается ночи. Рыцарь пришел в себя ближе к полуночи, он что-то мычал и махал руками, но это уже не интересовало никого, так как после суда события повернулись так, что никто и не предполагал.
Эля увидя бесспорную победу своего избранника, на радостях так поторопилась вернуться в свои покои, что бы подобрать приличествующий праздничному застолью наряд, что позабыв все правила этикета и королевские ордонансы, запрещавшие ей появляться на территории покоев короля без сопровождения королевы матери, она первая, оставляя королевскую свиту далеко позади, чуть не ли не бегом, направилась по боковой королевской галереи к себе. Немного опешивший король обратился к королеве матери.
– Не одолжите ли вы мне, матушка, свою воспитанницу, я её буду ставить в пример своим медлительным скороходам – гонцам.
– Ваше высочество, мои слуги – ваши слуги, и если вы забудете свой молитвенник, как и я, то не надо посылать за ним гонца. Мы пошлем хранительницу Камино, уж если она нашла безопасный путь для паломников идущим к Сант Яго де Компостелло через Пиренеи, то и путь за вашей книгой со святым писанием она тоже найдет наибезопаснейший .