–Ман Анда.!– И топнул ножкой в красном сапожке. Услышав это, воины молча встали на одно колено, приклонив головы. Бой был окончен. Кулун бек встал на защиту двух батыров. Объявив их своими кровными братьями. Теперь все враги Васи и Алексея – враги Кулун бека, а все его друзья их друзья. Для монгол такая дружба была святой. Именно Анда Темучина помогли стать ему Чингизханом. В знак одобрения выбора Кулун бека. они три раза прокричали, – «Ура» !
Несколько улан подошли к друзьям и бережно под руки повели их к воде умыться, по пути обсуждая наиболее интересные моменты битвы. И восхищаясь умением друзей биться, как бы невзначай просили у многосильных Батыров и особенно у Неуёмного богатура Василия, побороться с ними, так им понравился его стиль.
Так обсуждая увиденное, вся орда сдвинулась далее вниз по реке, где вода была чище, напротив ладьи остались Эркин хан и его двое убийц, а так же Бильге со связанными руками в обществе двух хранителей Ясы. Хранители ясы к слову мирно подремывали, как только кончился суд Тенгре, они сразу же заснули. Эркин хан видя, что рядом никого нет кроме двух калек и одного стреноженного Чингизида, указал двум своим ассасинам на ладью, где в одиночестве стоял Арсений подле мачты.
Две черные тени неслышно двинулись к сходням. Бильге увидев это прокричал вслед Орде.
–Назад! Сюда!! Назад!
Но на его крик никто не обратил внимания, в этом сыграла роль выучка монгольского войска. Во время битвы монголы были приучены подчиняться приказам, отдаваемым с помощью флажков, а не голоса. От злости он стал прыгать на месте и ругаться.
Ассасины поднялись по мосткам так ловко, что мостки не скрипнули, и казалось, что не прогибались под их весом. Арсений, вдруг оставшийся один на корабле, подошел к борту и, глядя на приближающихся убийц сказал,
–Вы не пройдёте! Отзови своих псов франк.
–Нет я пройду, я найду их! во имя девы Марии, -ответил Эркин хан.
–И убьёшь их тоже именем матери Божьей? Спросил Арсений.
–Вот сейчас ты это и узнаешь,-сказал Эркин.
Убийцы уже подошли к борту кораблика, когда на их пути встал монах. Они не приняли его во внимание, что он сможет сделать с ними? Один на один, человек давший обет не убивать с двумя убийцами? Они вошли на палубу, слегка оттолкнув его к мачте, но дальше они не сделали ни шага, Арсений обхватил их за пояс и, прижав к себе, понёс обратно к сходням. Два кинжала молниеносно пронзили грудь монаха, Арсений лишь охнул, но не отпустил их. Подойдя к краю борта, Арсений со словами,
– Прости мя раба твоего,– шагнул вперед.
Вода с громким всплеском приняла их и медленно урча, затянула тела в водоворот.
Бильге хан молча стоял пораженный силой духа шамана, Эркин – хан, недолго думая бегом побежал по сходням, наверх на ладью, на ходу вытаскивая из ножен испанский кинжал – стилет. Он остановился возле мачты, прислушиваясь.
Эля с мужем все время пока проходил суд, и драма с Арсением, вынуждено наблюдали за происходящим, мучительно переживая собственное бессилие. Илья военный понимая, что с его силами и силами его жены они могут только помешать, но, тем не менее, так хотел быть рядом со своими друзьями. Эля одетая, по повелению мужа, в кольчужку и мисюрку сделанную в граде Москве, что на Кучковом поле, молча смотрела на происходящее. Она переживала за мужа. Если он переволнуется, то все лечение пойдет прахом. И она, она, не переживёт его ни на один день. От этих мыслей она беззвучно плакала, глотая соленые горькие слезы. Когда она увидела, что борьба окончилась и все живы, она улыбнулась и подошла к двери, в оконце которой она увидела, как принял смерть Арсений. Беззвучно чтобы не отвлекать мужа она вытащили из ножен свой небольшой меч, и встала возле двери. Луч солнца золотого падал на мисюрку, освещая иконку Спаса.
Эркин хан остался один, и теперь ему нельзя было ошибиться, но время у него было предостаточно. Орда, оставив своего хана, громко обсуждала свои дела и намерения, не обращая ни на что внимания. Расшива стояла в молчании, там готовили к похоронам своих товарищей вставших на пути убийц. Он внимательно изучил две двери, ведущие в два помещения ладьи, одно на носу другое на корме. Двери обе казались одинаково безжизненными, но у той двери, что была справа от него, в темном проеме, небольшого оконца сквозь его щели, играл солнечный зайчик. В другой двери его не было, там чернела пустота. Эркин-хан сделал простой, и правильный вывод за первой дверью мог прятаться воин, ибо ничто кроме начищенного доспеха не могло отбрасывать солнечные зайчики. Он демонстративно повернулся спиной к этой двери и протянул руку к другой, вроде намереваясь её открыть. В это время правая дверь открылась и невысокий, худенький воин или паж, или оруженосец с глубоким выпадом в его сторону, выскочил на палубу. Скорость и азарт нападающего были так велики, что Эркин-хану не нужно было и особо что-то делать. Он лишь обернулся в пол оборота в сторону нападавшего и выставил вперед руку со стилетом. Нападавший сам налетел на смертоносный клинок, сделанный в Толедо, для которого кольчужка не была преградой. Сверкая кончиком лезвия он вышел со спины нападавшего пронзив того насквозь. Эркин хан одобрительно хмыкнул. Тело нападавшего, разом обмякшее, висело на клинке, чтобы освободить клинок и идти дальше, он приподнял тело и оттолкнул его от себя. От толчка, голова убитого пажа, дернулась, мисюрка слетела. Ударившись об палубный настил, она со звоном два раза подпрыгнув, подкатилась к концу палубы и полетела вниз в втемную воду. Лишь иконка Спаса еще несколько мгновений была видна сквозь толщу воды, но потом и она пропала. Эркин перевёл свой взгляд с упавшей мисюрки и увидел громадные глаза цвета воды из горного ручья, Элеоноры Кристины Констанцы Екатерины де Трасьерра-Тьеррас-де-Гранадилья, синьоры Ордино (виконтессы Андорры), дамы д. Альбре, Маркизы Монт де Морсан Виконтессы де Фезенсак, Хранительницы Камино (путь паломников в Сант– Яго де Компостелло), Устроительницы (кастелянши) замков Брей и Монтеро. Он упал на колени и стал мотать головой из стороны, в сторону изредка ударяя кулаком себя в грудь. Вскоре к мотанию головой прибавилось и странное мычание издаваемое убийцей. Всё произошло так быстро, что Илья только и успел, что выйти на палубу. В убийце он узнал поверженного им рыцаря на турнире в Компьени, хотя он и был одет в синий халат улана. Щемящая боль одиночества пронзило сердце Ильи. Он оперся на мачту и стал ждать. На берегу за драмой смотрел Бильге хан, он лишь цокал языком и качал головой. У него не хватало слов описать увиденное. В конце концов, он догадался, что нужно сделать, двумя точными ударами своих ног по бокам хранителей ясы он разбудил их, а молниями, летевшими из его глаз, он заставил тех быстро снять все веревки. Получив свободу, Бильге снял халат и два раза махнул им, и через мгновение десяток его улан стояли перед ним в ожидании приказа.