Василий задумался, странно все это казалось ему, и ясновидение, и поп ширковский, и обещание на правёж к владыке за ведьмовство, однако новые мостки, новые ловы, пасущиеся козы – говорили ему, «Вася не продешеви!!». Васька решил рискнуть.
– Я денег с Ольги не возьму, молока и рыбы тоже хватает, но люди, которые захотят к ней идти, пусть по Веряжке идут, но только на моих лодочках. Лады?– предложил Василий.
– Лады,– ответил сотник.
–Теперь погляди, что видно там в моём грядущем? Скоро ли за буйство прищучат меня?– спросил Василий.
– Лет еще много проживёшь. Не бойся. Славу познаешь. Дружбу найдёшь по слову владыки. Любовь нераздельную. Нет, две любви. Смерть красивую встретишь утром с лазоревым щитом в руках своих.– Ответила Ольга смотря немигающим взором куда-то поверх Васькиной головы.
– Дети будут? – неверующим тоном спросил Василий.
– Будут, твой один и четверо пасынков,– ответила Ольга.
–Ну, это вообще невесть, что. Да что бы я за вдовицами бегал, когда девок молодых много, смех,– посмеялся над предсказанием Василий.
– Ладно, чего сбудется то, и сгодиться, на страшном суде, всё пригодиться. Давайте теперь гостинцев отпробуйте моих – Колмовских.
Вася открыл короб и широким жестом выставил на стол пироги и сметану. Сотник тоже не лыком шит, оказался и выставил на стол корчагу вина пенного красного. Вася аж от удовольствия чуть в пляс не пустился. Хорошо тогда посидели, к вечеру Вася так проникся проблемами вдовца Станислава и его неприкаянной любовью к ясновидящей Ольге, что решил непременно наказать виновника их бед.
На второй день Василий пытался научить попа ширковского, простым христианским истинам; что тайна исповеди нерушима, и что, нарушение тайны исповеди ведёт к бедам, но неуспешно. Виновный в злоключениях Ольги и Станислава-сотника поп, избегая вразумляющего мордобоя, успел спрятаться в лестничной башни каменного Федоровского храма, что на Ширкове улице. Вася дверь в башню выбить не смог, расстроился и пошёл сам добровольно сдаваться на правёж к владыке, за посягательство на особу духовного звания.
Так Ольга осталась жить на берегу Веряжки, принимая страждущих и помогая чем могла людям. Вскоре подросший сын стал помогать матери по хозяйству. Станислав настойчиво все это время просил переехать к нему в терем на Ширкову улицу, но получал отказ. Ольга объясняла ему, что привыкла к речке и уединению, правда сына отдала в ярославову школу, что рядом с владычьим двором, и разрешила жить с отцом в городе. Свадьбу кстати они сыграли, но венчаться не стали. Не сложилось как-то.
Как только дверь закрылась, Ольга для света велела подбросить сухих дров в очаг и зажечь две лишних свечи.
– Дело у нас, Вот пришли к тебе узнать, как лучше сделать,– доложил цель неурочного визита Василий.
– Ясно, только зря вы раньше времени подарки привезли, я могу ведь и не увидеть ничего,– ответила ясновидица.
–Ну, ты, уж постарайся, Владыка послушание дал, помочь послу Кристине, и князь тоже, но сделать всё нужно в тайне от козней новгородских, посадники узнают, могут князя раньше времени выгнать. Да и жаль нам её красивая она и несчастная, не по своей воле к нам пришла. Помоги ей, нам не надо, мы перемогнёмся если, что. А!? – просил Лёха. Ему в отличие от Васьки – хозяина земли, просить было можно, так как при отказе он не терял своего достоинства. В случае если Ольга откажет, то откажет она не своему благодетелю – Василию Валентиновичу колмовскому, а просто рядовому просителю – Алексею Раскорякину.
– Ой, ну беда с вами. Я князю говорила, слушай Владыку чаще, встретишь меньше напастей! Не слушают ведь ни князья, ни холопы. Вот вам скажу, и что вы? Послушаете? Скорее всего, нет! Ну и слушайте, да не прослушивайте. Вам ушкуйничкам слава грозит, товарищу вашему смерть праведная и кущи райские. А тебе девица любовь и смерть счастливая, – сказала Ольга, буднично, как будто это было и не пророчество, а обычная женская побасёнка.