– А потом, всё одно уйдёшь?– не унимался младший.
–Конечно, уйду, туда, куда все уходят,– ответили Людмила.
–На небо?
– Ну, да,– не совсем уверенно ответила Людмила сыну.
– Ура, мы тебе божьих коровок с письмами посылать будем,– ободрил маму младший.
– И на том спасибо,– ответила мать.
Отказавшись от поездки, под давлением семейных обстоятельств, Людмила, тем не менее, свой короб и мешок с нарядами оставила Кристине, мало ли, что понадобится, посол ведь всё-таки, и лишнее платье молодой красавице не помешает.
–Так давайте теперь отобедаем, когда еще удастся вот так тихо, по-домашнему, в тепле,– предложила Людмила и, не дожидаясь согласия, хлопнула в ладоши, давая приказ дворне накрывать праздничный стол.
После застолья, в среду, путешественники были отвезены Кузьмой к Василию в Колмово, где были бережно пересажены в сани, потом на Веряжке были перенесены в лодочку, доставившую их к владениям Никиты Захарьевича. Никита Захарьевич отдал приказ не будить утомлённых путешественников, а пока те спали, велел готовиться к переходу по льду до Мсты. На прощанье, уже в устье реки он сказал им,
– Если спрашивать, кто будет, «куда идёте?», отвечайте, «паломники мы». Ясно?
Ясно,– ответил за всех Арсений и малое посольство пошло вверх по Мсте.
Василий оказался прав путь действительно оказался известным и удобным, в первый же вечер они расположились в гостевой избе Ольгиного погоста, как будто в своём доме. Они оказались первыми путниками, этой зимой идущими в низовые земли, по этому их везде принимали, как дорогих гостей иногда даже вместо платы за ночлег слушали новгородские известия. Кристина с удивлением смотрела на эту странную страну, где много лесов рек, а люди так доверяют друг другу, что не боясь, пускают в свои дома вооружённых путников, порой даже не спрашивая о цели их путешествия. Путь не изменил ни пристрастия, ни привычки друзей, каждую пятницу Арсений постился, каждый четверг они принимали баню, а каждое утро Василий выпивал кувшин молока и лишь, потом шёл на службу, которую служил Арсений. Так не спеша, и без особых приключений они за месяц никем неузнанные, дошли до московского кремля. Глядя с Алабовой горы на сожжённый город, укрытый снегом Лёха изрёк.
– Не Константинополь.
–Глупо сравнивать, этот город сожжённый, возможно, когда они детинец свой отстроят, он тоже не будет лишён своего очарования,– вступился за Москву патриот всего русского Василий.
– Где же тут в этих головёшках двор Кучковича найти? – спросил Арсений.
–Как где!? Он единственный должен быть не сожжённый. У Кучковичей всегда так, если голод и мор в городе, то у Кучковичей пир и благодать, если сушь или пожар в городе, то у них во дворе воды по колено!– поведал Василий отличие рода Кучковичей от всего остального рода человеческого.
–Следуя твоей логике вон та, огороженная высоким тыном, от всего остального мира, область и есть двор Кобылы Захарьевича? – Спросил Алексей.
–Да!
–А на спор, что нет!
–Проиграешь ты ему Лёша,– предостерёг друга Арсений.
–Так как скажите, пойду, проверю,– с этими словами увлекая за собой друзей, чуть не бегом, спустился с Алабовой горы Алексей слуга Владыки Спиридона. Только один Василий пошёл медленно и степенно.
– Мы же посольство не бегите дурни,– кричал он им вслед.
Только около ворот троица остановилась и, приняв степенный вид, стала дожидаться Василия. Васька подошёл важной походкой, достал кистень, стукнул в ворота, на стук вышел худой старик в старом зипуне, но подпоясанном шелковым поясом. Василий поклонился и со словами,