Он волновался, ибо никак не мог выразить свою мысль.
— Я считаю, что мы не в состоянии ничего сделать, кроме как усилить контроль. Пока ничего. Но мы добьемся того, что у злоумышленника не останется никакой щели. Он действует с беспощадной методичностью, и эта методичность теперь обернется против него. Скисс поможет нам вычислить, где именно следует ждать следующего случая.
— Скисс? — повторил Шеппард. — Я получил от него письмо.
Он выдвинул ящик стола.
— Скисс пишет, что новых случаев он уже не ожидает.
— Не ожидает? — Грегори ошеломленно глядел на Шеппарда, который спокойно кивнул.
— То есть, по его мнению, эта серия уже исчерпалась, завершилась, либо надолго, либо навсегда.
— Он это утверждает? На каком основании?
— Он пишет, что это требует более широкого исследования, которое он как раз начал, и что до окончания работы предпочитает воздержаться от каких-либо дальнейших объяснений. Вот и все.
— Ах так.
Грегори пришел в себя. Глубоко вздохнув, он выпрямился и задумчиво оглядел свои руки.
— Видимо, он знает больше, чем мы, если… Но известны ли ему все результаты нашего расследования?
— Да. Я сообщал их Скиссу по его просьбе. Считаю, что мы были обязаны это сделать, так как он позволил нам определить место…
— Да. Да. Естественно, — повторил Грегори. — Это меняет положение. Значит, остается только…
Он встал.
— Вы хотите побеседовать со Скиссом? — спросил Шеппард.
Грегори сделал неопределенный жест, он хотел прежде всего покинуть Скотленд-Ярд, быстрей прекратить этот разговор. Шеппард поднялся со своего стула.
— Я предпочел бы, чтобы вы не были столь нетерпеливы, — буркнул он, подняв на него глаза. — Во всяком случае… не обижайтесь. Я прошу вас об этом.
Грегори, застигнутый врасплох, отступил к дверям. Он видел ожидание на лице Шеппарда, сглотнул слюну и с усилием произнес:
— Я постараюсь, господин инспектор. Но не знаю, буду ли я сейчас с ним разговаривать. Не знаю. Мне необходимо еще…
Не докончив фразы, он вышел. В коридоре горел свет. Этот день тянулся невыразимо долго. Ему казалось, что с момента вчерашнего происшествия прошли недели. Он свернул к лифту и спустился вниз. Неожиданно для самого себя он остановил лифт на втором этаже. Здесь находились лаборатории. Мягкая ковровая дорожка заглушала шаги. Обитые латунью двери блекло отражали свет ламп. Старомодные ручки блестели, отполированные бессчетными прикосновениями рук. Он шел медленно, не задумываясь над тем, что сейчас сделает. Глухое бульканье доносилось из открытого помещения, в глубине темнели покрытые чехлами спектрографы на штативах. Какой-то человек в рабочем халате суетился возле бунзеновской горелки. Другие двери были настежь распахнуты; весь перепачканный чем-то белым, как пекарь в муке, Томас, склонившись над доской, устанавливал неуклюжие гипсовые отливки. Здесь все напоминало мастерскую скульптора-абстракциониста. Причудливо-узловатые глыбы застывшего гипса тянулись ровной шеренгой, а маленький техник, аккуратно обстукивая формы деревянным молотком, извлекал из них все новые куски гипса. Миска с растворенной полужидкой массой стояла на полу. Грегори оперся о фрамугу и глядел на суетящегося Томаса.
— А, это вы? Я уже закончил. Вы хотите это взять? — Томас начал перебирать отливки, приглядываясь к ним не без профессионального удовлетворения.
— Чистая работа, — буркнул он. Грегори кивнул, взял в руки стоявшую на краю доски белую, неожиданно легкую глыбу и удивился, заметив отливку босой ноги, длинной, худой, с широко расставленными пальцами. Местами гипс вспучивался грибообразным вздутием.
— Нет, благодарю, не сейчас, — Грегори отложил отливку и вышел, провожаемый несколько изумленным взглядом Томаса, который расстегивал заляпанный гипсом халат. Уже в коридоре Грегори остановился и спросил через плечо:
— Доктор у себя?
— Был с минуту назад. Возможно, уже ушел, не знаю.
Пройдя до конца коридора, Грегори без стука открыл двойные двери. На столе перед зашторенным окном горели маленькие лампы, дающие свет микроскопам. В пробирках и бутылях на полке поблескивали разноцветные растворы. Сёренсена не было, только молодой доктор Кинг сидел за столом и писал.
— Добрый вечер. Сёренсена нет? — спросил Грегори и, не дожидаясь ответа, засыпал Кинга новыми вопросами.
— Вы не знаете, что с этим котом? Сервисен его исследовал?
— Кот? Ах, кот!
Кинг поднялся.
— Этим ведь занимался я. Сёренсена нет, он ушел. Сказал, что у него нет времени, — произнес он с многозначительной интонацией, которая как нельзя лучше свидетельствовала о его преданности своему начальнику. — Вот здесь. Хотите взглянуть?