— Что получилось? — спросило отражение.
Уоркер опешил. Действительно, он рассчитывал узнать свое будущее, увидев его как бы со стороны. Но произошло нечто иное.
— Кто ты? — спросил Уоркер.
— Я? Хм… Я — Джеймс Уоркер.
— Значит, ты — это я?
— Не совсем так. Я — есть я, а ты — есть ты. Ты когда‑нибудь слышал о параллельных мирах?
«Понятно, — подумал Уоркер, — у меня, кажется, начались галлюцинации».
— Получается, ты — это я из другого параллельного мира? — недоверчиво спросил он.
— Что‑то вроде того, — кивнуло отражение.
Только сейчас Уоркер заглянул ему за спину и увидел абсолютно чужую комнату. Она была обставлена гораздо богаче его, и, хотя в ней царил полумрак, Уоркер заметил резную деревянную мебель, красивую посуду в серванте, толстый ковер на полу, ярко расписанные шторы, закрывающие окна. Рядом с его двойником стояли позолоченные подсвечники и в них горели свечи, напоминающие фигурки львов.
— Так ты тоже пытался вызвать меня? — догадался Уоркер.
— Разумеется. Это обычный способ перемещения между параллельными мирами.
— Перемещения? Ты хочешь сказать, что я могу попасть в твой мир, а ты — в мой?
— Вот именно.
Уоркер вновь почувствовал сердцебиение, лихорадочно заработал мозг.
«Это шанс! Надо попытаться его уговорить. Вот только согласится ли он на это? Вероятно, он значительно богаче меня, я же что могу ему предложить? Ничего. Выходит надо действовать хитростью».
Уоркер посмотрел на своего двойника и увидел, что тот также находится в состоянии задумчивости.
— Эй, — позвал его Уоркер.
Отображение подняло на него глаза.
— Скажи, в твоем мире к тебе пристает каждый встречный с дурацкими вопросами? — затаив дыхание, спросил Уоркер, понимая, что от полученного ответа зависит дальнейшая его судьба.
— Нет. У нас такого не бывает.
— А как вообще у вас там жизнь?
— Так себе.
— И у нас ничего. Только вот любопытных — хоть отстреливай.
— Нет. У нас это не принято. А на улицах так вообще никто не пристает с расспросами. Хотя жаль. Я был бы только рад собеседникам.
Уоркер решил поставить на кон все. Теперь от него требовалось лишь красноречие. Но как он ни пытался, нужные слова не лезли в голову.
— Знаешь что, — наконец выдавил он, — давай поменяемся мирами.
— Что ж, я не против, — на удивление легко согласился двойник.
Уоркер от радости даже вскрикнул. Будь он более наблюдательным, он бы наверняка насторожился. Но этого не произошло.
— А как это сделать?
— Очень просто. Ты шагнешь в зеркало, а я тебе навстречу. Только учти, канал срабатывает только раз. Потом он сворачивается навсегда, и ты уже не сможешь попасть в свой мир.
— Плевать, — мелко дрожа от возбуждения, выкрикнул Уоркер. — Я никогда не жалею о том, что оставил.
— Тогда приготовься. На счет «три» входи в зеркало. Раз… два…
Уоркер шагнул, ощутил слабое сопротивление, но в следующий миг увидел, что находится уже не в своей комнате. Он резко повернулся. Перед ним было зеркало и в нем — он сам, повторяющий каждое движение.
Уоркер плюхнулся в кресло и рассмеялся.
— Ловко же я его надул. Через неделю его будет тошнить от собеседников, а через месяц он захочет сбежать из этого мира хоть к черту на рога.
Еще несколько минут Уоркер не переставал хохотать, затем вытер набежавшую на глаза слезу и принялся исследовать свои новые владения. В холодильнике он нашел ветчину, несколько баночек искусственной красной икры, фунта полтора мяса, с десяток бутылок пива и разную зелень. Уоркер сделал себе бутерброд и, запивая его пивом, начал расхаживать по комнате, пытаясь разглядеть богатства, хозяином которых он теперь стал.
В помещении по–прежнему царил полумрак, так как оно все еще освещалось свечами. Впрочем, свет также пробивался из‑под штор.
«Похоже, в этом мире сейчас день», — подумал Уоркер, подходя к окну. Он отдернул штору… и остолбенел.
Перед ним, сколько хватало глаз, простирались заводские трубы. Они выбрасывали клубы черного дыма, заслонявшие небо, и солнце, и весь мир. Люди, бежавшие по тротуарам, были закутаны в пластиковые плащи, лица были скрыты противогазами. Сверху капал кислотный дождь и, касаясь одежды, испарялся, оставляя на пластике черные отметины.
Уоркер выронил бутерброд и медленно осел на пол. Только сейчас ему вспомнилось странное поведение двойника.
«Это не я вызвал его, это он — меня, — пронеслось в голове у Уоркера. — Мерзавец, подлец! Он надул меня… Но, может быть, можно еще что‑то изменить. Этот подонок мог наврать, что канал сворачивается».