— В чем дело? — спросил я у Диогена.
— Вокруг корабля возникло сильное магнитное поле с векторным направлением…
Я его не слушал. Я лихорадочно искал выход, понимая в тоже время, что его просто не существует. Нападавшие включили магнитные ловушки, а вырваться из них моей яхте не хватало мощности. Похоже, смерть достала меня и здесь.
Я дал команду Диогену остановить двигатели и начал облачаться в хрононепробиваемый кокон–жилет.
— Что вы намерены предпринять? — просил Диоген.
— Ты что не видишь! — заорал я на него. — Собираюсь сражаться.
— Это бессмысленно. Тысяча против одного, что вы проиграете.
— Заткнись!
Я разозлился не на шутку, и без него было тоскливо на душе. Конечно, я был к нему несправедлив, понимая, что и в самом деле мне не справиться в одиночку с кучей гангстеров, занимающихся разбоем в космосе. И все же сдаваться без боя я не собирался.
Перезарядив хрономет, я направился к шлюзовой камере. Там отключил светильники, оставив лишь несколько возле самых створок, чтобы можно было разглядеть непрошеных гостей, из каюты приволок секретер, перегородив им коридор, и стал ждать.
Через несколько минут «Орион» вздрогнул — произошла стыковка. Я застыл на месте, мускулы мои напряглись, глаза превратились в прицельные планки. Я снял хрономет с предохранителя, переключив его на поражение. Створки шлюзовой камеры стали медленно раздвигаться и через образовавшуюся щель я увидел с десятка два вооруженных до зубов флибустьеров. Не целясь, я выстрелил. Двое из нападавших тут же исчезли, превратившись в отдельные атомы, размазанные по закоулкам времени. Впрочем, я мог и не делать этого, а просто, переключив хрономет на переброс, выкинуть их в прошлое или будущее, неважно. Однако, в любом случае, это означала верную смерть, ибо через минуту или десять (максимум, что мог выдержать человеческий организм в режиме хронопереноса не рассыпавшись на атомы) в этой точке пространства моего корабля уже не было бы или же он еще бы не появился. А погибнуть в космическом вакууме — вещь тоже довольно неприятная.
В общем, как бы там ни было, я отправил двух бандитов к праотцам. Увидев это, остальные члены шайки взревели от ярости и открыли беспорядочную пальбу.
Слава космосу, на мне был кокон–жилет. Хроноимпульсы отскакивали от него, словно горох от стенки, я же продолжал методично размазывать своих врагов по пластам времени. И, вполне вероятно, из этого сражения мог выйти победителем, не окажись у одного из пиратов игольчатого лучемета, используемого в горнорудных разработках.
Я увидел лишь вспышку и тут же мое плечо пронзила страшная боль. В глазах потемнело, тысячи янтарных искр закружились в бешеном хороводе, намереваясь разорвать мой мозг на куски. И падая, я почувствовал, что теряю сознание.
Было темно. Темно и холодно. И еще вокруг зависала нестерпимая вонь. Я открыл глаза. Тьма не исчезла, всполошенная взмахом ресниц. Наоборот, стало еще темнее.
Попытка приподняться окончилась резкой болью в плече и новым сеансом небытия.
— Где я? — прошептали мои губы, отчаянно цепляясь за шорох слов.
— Там, где и все мы, — донесся в ответ хриплый женский голос.
— Где?
— В трюме «Летучего голландца.»
— Но зачем? — вырвался стон из моего сердца.
— Чтобы потерять потерянное, — ответил тот же грустный голос.
— Но черт возьми, что все это значит? — зарычал я.
— Только то, что нам всем конец.
Рядом слышались всхлипывания и стоны, и громкое чавкание.
— Это ты, Смерть?
Женщина рассмеялась.
— Нет, я еще жива, но скоро все мы окажемся в гостях у этой костлявой старухи.
— Она не старуха, — прошептал я. — Она безумно красива.
— Кто?
— Смерть.
— Э, парень, ты похоже лишился рассудка. Хотя это немудрено. Попасть в рабство в–конце третьего тысячелетия. Безумие!
И я внезапно все вспомнил. И бегство, и бой у шлюзовой камеры, и как я потерял сознание. А потом…
— Куда мы летим? — спросил я.
— Говорят, пираты возвращаются на свою базу, у них на исходе запасы топлива, — послышался чей‑то старческий голос.
— Было бы хорошо, — отозвалась женщина, — иначе все мы сдохнем в этом гадюшнике.
И в этот миг вспыхнул свет, превращая сотни глаз в слезящиеся, слепые придатки. Но мои, жаждущие зрительных образов, зрачки быстро аккомодировались, и я увидел вокруг себя десятки изможденных, измученных тел, облаченных в жалкие лохмотья. Затем раздался противный, до челюстных спазм, скрежет, и огромная заслонка, прикрывающая вход в трюм, отошла в сторону.
На пороге возникло двое громил с хронометами наперевес. Они растолкали ближайшие тела, освобождая проход для низенького бородатого существа, облепленного буграми мышц.