— Но ведь… — начал говорить Маркус.
Хэм скривился.
— Ты забываешь, что арена занимает площадь в десять квадратных миль. К тому же, она окружена тройной цепью силовых куполов. Сразу после поединка площадка дезактивируется. Они ничем не рискуют, уж поверь мне.
…Так постепенно, кроха за крохой, я узнавал, что ждет меня впереди. Особого страха я не испытывал, гибель на поле брани меня не волновала, ибо я по–прежнему жаждал жизни. Единственное, что меня не устраивало, так это мое вынужденное заточение.
Все свое свободное время я посвящал мыслям о побеге. Но в одиночку осуществить это было практически невозможно. Сходиться же с кем‑нибудь ближе, я не решался, помня, чем это может кончиться. Потому я держался особняком. Хэм и Маркус сначала недоумевали, а потом махнули на меня рукой.
Как мне жилось в те унылые дни, понять не сложно: еще совсем недавно купаться в роскоши и, вдруг в один миг все потеряв, оказаться на самом дне. Тоска властвовала над моим телом и разумом, радость же приносила лишь заживающая рана. Меня терзала бессонница, меня мучили мысли, не давая покоя ни днем, ни ночью. Что‑то происходило со мной, но не мог понять что? Я проклинал Смерть за исковерканную мою жизнь, и в тоже время все меньше и меньше испытывал к ней чувство ненависти. Перед моим взором часто возникал зрительный образ Ее. Я гнал его прочь, но он все настойчивей заявлял о себе. И внезапно я осознал, что никогда за свою долгую жизнь не встречал женщины более утонченной, более привлекательной, чем Она.
Я с гневом отбросил эту мысль. Абсурд! Нелепица! Смерть не может быть привлекательной. Если так рассуждать — значит возжелать смерти. Что ж, хитрый ход, но и на этот раз провести меня не удасться.
— Я ненавижу тебя! — твердили мои губы.
— Я не хочу видеть тебя! — трепетал разум.
— Ты прекрасна!!! — кричало подсознание.
Я чувствовал, как раздваивается мое естество, рассыпается в прах нечто, звавшееся когда‑то Сайрисом Глендоном.
И тогда явилась она. Или, быть может, мне это только приснилось?
— Не делай этого, Глендон, — задрожал воздух возле моих ушей. — Ты должен умереть. Я обязана совершить это. Забудь мой облик, забудь о нашей встрече, помни лишь о цели.
— Я НЕ МОГУ, НЕ МОГУ, НЕ МОГУ ЭТО СДЕЛАТЬ!
— Глупец. Но теперь ты сам сделал выбор. Реальность изменилась, и с этой минуты уже не от тебя зависит жизнь твоя. Берегись, ибо последний час твой стал намного ближе.
Я рассмеялся.
— Я не боюсь смерти!
И в тот же миг меня затрясло, боль вцепилась в плечо и начала терзать его, разрывая на куски. Я вскрикнул и открыл глаза. Надо мной склонился Маркус.
— Ну ты и спишь, — улыбнулся он. — Сном праведника. Вставай, Делоран собирает всех.
Я с трудом поднялся с охапки соломы, служившей мне ложем, и поплелся вслед за лейтенантом к выходу из барака.
Делоран стоял посреди поляны, окруженный десятком головорезов, вооруженных бластерами. Перед ним в немом ожидании застыла разношерстная толпа гладиаторов. Мы отыскали Хэма и остановились рядом.
— Похоже, завтра нас ждут неприятности, — успел прошептать он, прежде чем Делоран заговорил.
— Сегодня вам выдадут оружие без боезапаса. Проверьте его, почистите, завтра оно вам пригодится. А пока я зачитаю список, кто с кем будет в паре…
Он подцепил на свой мясистый нос очки и монотонно забубнил.
Хэм нервно переминался с ноги на ногу, рассыпая проклятия, Маркус, закрыв глаза, шептал молитву. А я размышлял над последними словами, сказанными Смертью.
Что означала ее фраза об изменении реальности? Неужели моя глупая восхищенность перед всеми смазливыми женщинами изменила мою судьбу? Нет, не перед всеми. Только перед Ней. О, боже, но тогда завтра меня ждет неминуемая гибель. Проклятье, Она добилась своего!..
— Одвинталь, Земля — Маркус, Земля.
Три человека одновременно вздрогнули. Делоран продолжал монотонно бубнить. Хэм угрюмо посмотрел на лейтенанта.
— Что же, парень, я вынужден буду тебя завтра убить.