Он дал мне комбинезон и, пока я одевался, долго и пристально смотрел на меня.
— Значит, ты не умер?
В свою очередь я посмотрел на него.
— Выходит, нет.
— Но как же так? Тебя нашли спасатели в твоем охотнике абсолютно холодным, пульс не прощупывался и никаких других признаков жизни. Ты две недели провалялся в криогенной камере, а сегодня я вижу тебя в коридоре живым и здоровым.
— Сколько? Две недели!
Я сел на койку и уставился на него. Он тоже смотрел на меня, и я видел, как от ужаса расширяются его зрачки. Затем он издал громкий вопль и бросился к двери.
Бог ты мой, подумал я, мелко дрожа всем телом. Я надеялся, что у меня была какая‑нибудь там клиническая смерть, из которой люди иногда выкарабкиваются, но две недели!.. Неужели это опять Она? Нет, не может быть. От всего этого голова идет кругом.
Мои мысли прервал голос из репродуктора:
— Сайрису Глендону срочно явиться к командору.
Я встал. НАЧИНАЕТСЯ!
В коридоре от меня шарахались, как от прокаженного. В лифт со мной не вошел никто, хотя возле него толпилось человек десять. Для всех я был гостем с того света, этакое Кентервильское привидение. Ну и черт с вами!
Возле каюты командора стояло двое охранников со стационарными хронометами на треногах. Ни один мускул не дрогнул на их лицах, лишь слегка скошенные в мою сторону глаза говорили о том, что и им мое присутствие на базе отнюдь не по душе. Они не остановили меня, чтобы проверить идентификационную карточку, и я беспрепятственно вошел в апартаменты командора.
Он стоял возле обзорного экрана. Рослый, широкий в плечах, всегда подтянутый и всегда бодрый духом и телом — он был примером для подражания. Настоящий боец, настоящий лидер и отменный полководец. Я замер у порога, вытянувшись по стойке «смирно», не забыв при этом лихо щелкнуть каблуками. Командир повернулся ко мне, смерил взглядом с ног до головы.
— Я рад, что ты жив, — просто и буднично сказал он. — Признаться, мне было жаль потерять одного из лучших своих свободных охотников. И все же, честно говоря, мне не верилось, что эта женщина сможет вернуть тебе жизнь.
— Какая женщина? — удивленно спросил я.
— Этого никто не знает, — развел руками командор. — Вся базовая служба безопасности сбилась с ног, пытаясь определить это. Ее видели несколько раз возле твоего тела, но она каждый раз ускользала. Сказать по правде, я пережил несколько неприятных недель…
ЭТО ОНА! Я ликовал. Она вернула мне жизнь…
— Но и это еще не все, — откуда‑то издалека донесся голос командора. — Возле тебя нашли это письмо.
Он подошел к письменному столу, выдвинул один из ящиков и протянул мне запечатанный конверт.
«Сайрису Глендону», — прочитал я надпись на нем. Я вскрыл конверт и достал лист бумаги. На нем было начертано лишь несколько слов:
«Не ищи меня. И забудь о войне, она не для тебя. В следующий раз я могу не успеть.»
Я медленно сложил письмо и засунул его в карман.
— Надеюсь, ты теперь все объяснишь, — сказал командор, устало глядя мне в глаза.
— Я возвращаюсь на Землю, — тихо сказал я.
— Это невозможно. У тебя контракт на три года.
— Я знаю. И все же…
— Нет, — перебил он. — Сейчас война и ты прекрасно знаешь, что произойдет в том случае, если ты попытаешься нарушить контракт.
Я улыбнулся.
— Ровным счетом ничего.
— Я вынужден взять тебя под охрану, — мрачным голосом заявил командор.
— Меня? А вы уверены, что я — есть я? И вообще, человек ли стоит перед вами? Две недели находиться на том свете и вдруг ожить. Этого попросту не бывает.
Впервые в глазах у командора промелькнула какая‑то тень. Нет, это не был страх, скорее, недоверие.
— Ты хочешь сказать, что ты — не человек?
— Не знаю, — честно сознался я. — Но прежнего Сайриса Глендона, подписавшего контракт, больше не существует. Он погиб две недели назад.
Командор явно колебался. И все же в нем победил служака.
— Плевать. Я вижу перед собой тебя, и ты — Сайрис Глендон, свободный охотник.
Что ж, я этого не хотел.
Я сделал шаг к нему и ударил ребром ладони чуть ниже уха. Командор рухнул на пол, даже не охнув. Теперь все пути к отступлению были отрезаны.
Я вышел из каюты и неспеша двинулся по коридору, спиной ощущая жерла стационарных хронометов и колкие взгляды охранников. Я не имел права торопиться, иначе мог вызвать подозрение. Если мне не удасться добраться до джайгер–кабины прежде чем подымется тревога, мне придется туго. В лучшем случае, военный трибунал приговорит меня к распылению в ядерном реакторе.
Я уже жалея, что сказал командору о моих намерениях. Нужно было дождаться подходящего момента и ускользнуть на Землю. Я же, как всегда, был нетерпелив и теперь мог поплатиться за это.