Блеснула следующая вспышка, и Джулия напрягла зрение. В кресле действительно что‑то было. Ноги подкосились, и она села на пол.
Новая вспышка — и в голубом свете девочка увидела сидящий в кресле высохший труп. Обтянутый кожей скелет в фосфоресцирующем свечении молний казался исчадием ада, зловещим посланником смерти.
Джулии показалось, что она проваливается в пустоту. Скоро все исчезло, утонуло в удушливой темноте бессознательного состояния.
Озлобленный пес тщетно пытался проникнуть в комнату, где скрылась Джулия, озлобляясь при этом еще сильнее. Бессильная ярость охватила его, и громкий хриплый лай, похожий на выстрелы небольшой пушки, заполнил все закоулки здания.
Девушки в спальне слышали этот шум и были уверенны, что Джулию им не увидеть никогда… Впрочем, это их волновало гораздо меньше, чем своя собственная безопасность, и две пары глаз с надеждой смотрели друг на друга. Снегирева, казалось, приросла к двери, не собираясь впускать никого, даже если бы за дверью, каким‑то чудом, оказалась Джулия. Пес внизу продолжал бесноваться, и в комнате на втором этаже постепенно нарастала паника. Скоро она достигла своего апогея, и Дженнис вскочила с кресла. Стиснув кончиками пальцев свои виски, она металась по комнате продолжая твердить одно и тоже, словно испорченная пластинка: «Мы все погибнем… мы все погибнем…». Ее поведение действовало на Верку похлеще всякого гипноза, и та готова была бросить дверь, выбраться через балкон на улицу, бежать к морю, где нет этих ужасных собак и этих невыносимых стонов придурковатой Дженнис.
Внезапно мисс Копленд прекратила метаться по комнате, уставилась на Снегиреву безумным взглядом, от которого у той вспотели ладони.
— Давай уйдем отсюда… Прочь от этого места… Вернемся к океану… Ты слышишь меня? Слышишь? — казалось Дженнис прочла Веркины мысли, она подошла вплотную к девушке у двери и потребовала, чтобы она уходила вместе с ней.
— Мы не можем уйти через дверь, пойми… Мы вообще не можем уйти, — выдохнула Снегирева, заметив, как заблестели безумным блеском глаза мисс Копленд.
— Ты трусливая обезьяна! — выкрикнула Дженнис и уже спокойнее добавила. — Может, ты и права… нам не выбраться отсюда.
Вера вся так и вспыхнула. Какая‑то шлюха обозвала ее обезьяной!
— А ну заткнись, стерва, — прошипела она, но словесного нападения ей показалось недостаточно, и она выбросила вперед правую руку. Звук пощечины прозвучал в комнате, как выстрел. Мисс Копленд отшатнулась. Ее густые волосы в беспорядке залепили ей лицо. Несколько секунд она пыталась прийти в себя, ошарашенная происшедшим, затем убрала с глаз волосы и посмотрела на Веру ненавидящим взглядом.
— Я тебе это припомню, и очень скоро.
— Не смей мне угрожать, змея! Если тебе мало, я могу повторить… Хочешь? — Снегирева подалась вперед и неизвестно чем кончилась бы эта ссора, если бы за дверью не повышалось рычание. Девушка побелела и вновь прилипла к двери, причем так быстро, будто ее толкнули.
— Что ты стоишь? Притащи сюда стол…
Эти слова относились к мисс Копленд, но та застыла, словно парализованная. Между тем собака подошла к двери вплотную. Можно было слышать, как она принюхивается. Снегирева вытянулась в струнку, прикусив зубами нижнюю губу, чувствуя, как страх лишил ее сил.
Пес зарычал вновь, и звук этот несколько оживил полумертвую Дженнис. Она смахнула со стола остатки скудной трапезы и с трудом подтащила его к двери. Когда дверь удалось припереть, животное, словно обезумев, принялось бросаться на нее с остервенением акулы. Обе девушки отбежали в дальний конец спальни, словно дверь была стеклянной и в любой момент могла рассыпаться. Со страхом, расширившим глаза, они смотрели на стол, который с каждым толчком отодвигался на несколько сантиметров. Дженнис пятилась к застекленной двери на балкон, а Вера, казалось, приросла к месту.
Стол отодвинулся еще немного, и образовалась щель, в которую врывалось жуткое рычание, наполняя собой спальню.
Снегирева подхватила брошенный ею пистолет и, неумело прицелившись в дверь, нажала курок. Прогремел выстрел, револьвер едва не вылетел у девушки из рук. Сама она зажмурила глаза и еще долго не открывала их.
Выстрел остановил пса, но не надолго: новый толчок — и стол вновь отодвинулся. Отдача крупнокалиберного револьвера отсушила Снегиревой руку, и она не решалась больше стрелять.
Вернулась Дженнис и, дотронувшись до плеча Верки, возбужденно прошептала: