Если допустить, что соображения не верны, то производить розыск по присутственным местам столицы? Будет упущено время. Можно прописать в газетах об исчезновении мужчины двадцати пяти — тридцати лет. А если убитый чиновник приезжий?
Во всех газетах России не разместишь объявлений. Придется ждать, пока из какого-либо места пришлют депешу о розыске уехавшего в Санкт-Петербург Ивана Ивановича Иванова, опять же драгоценное время будет упущено.
Забыл ты, Иван Дмитрия, напутствовал себя Путилин, ведь убитый должен был где-то проживать. Значит, согласно положению номер 118 от 8 мая 1867 (как избирательно работает память!) года приехавший должен предъявить паспорт и получить адресный билет. Отсюда следует, что оставлен багаж, а снимающий квартиру или живущий в гостинице пропал, об этом тоже не надо забывать. Но каждая проверка требует времени и людей.
Владимирский проспект в столь раннее время, казалось, вымер, даже двери собора Владимирской иконы Божьей матери с нарядными стенами, недавно покрашенными в желтый цвет, были закрыты. По Колокольной неспешно тащилась лошадь, на санях сидел клюющий носом извозчик.
Господин Соловьев обернулся к трем сопровождавшим его агентам.
— Ты со мной, — он указал на одного из них, — ты и ты будете по правой стороне проспекта проверять все заведения на предмет присутствия вчерашним вечером этого господина, — он протянул фотографическую карточку, — и узнавать именно у тех, кто вчера обслуживал посетителей.
— Ясно, — ответил за двоих коренастый мужчина средних лете уставшим взглядом.
— Приступайте.
Полевой стороне два дома, прилегавшие к площади, принадлежали барону Фредериксу, а он, как было известно, не терпел в своей собственности присутствия чужих людей, тем более увеселительных заведений. Следующий, трехэтажный, построил купец Лазарев, и первые два этажа были отданы за хорошие деньги под трактир; хотя заведение славилось чистотой и кухней, но богатая публика туда не шла.
— Нет, господин Соловьев, таких у нас не бывает, — хозяин с раннего утра принимал от торговцев привезенные продукты, сомневаясь в честности своих людей, — у нас харчующиеся попроще. Посмотрите на эти лица, разве среди них вы найдете, хотя бы одно благородной крови? — И сам же ответил: — Нет, таковых и не бывает.
— Мне хотелось бы поговорить с половыми.
— Хорошо, я позову.
Но те в самом деле ничего не добавили к сказанному хозяином и не смогли опознать человека, хотя память на лица у них была отменной.
Только в доме Павла Лихачева, где размещалась знаменитая ресторация господина Давыдова, Ивану Ивановичу улыбнулась удача.
— Вчерашним вечером ты обслуживал публику?
— Так точно.
— А вот этого господина помнишь? — Соловьев протянул фотографическую карточку официанту, тот бережно взял в обе руки, поднес ближе к глазам, потом дальше.
— Совершенно верно, помню-с я этого господина, помню-с, — сказал седовласый, в годах, официант, едва бросил взгляд на фотографию. — Они сидели-с вон за тем столиком, — он указал рукою.
— Один? — спросил Иван Иванович.
— Отнюдь, они были-с в компании уланского ротмистра.
— Ротмистра?
— Так точно-с, восьмого уланского полка.
— Хорошо, а почему восьмого?
— Нас в ресторации обязали знать отличия военных.
— Когда они покинули заведение?
— Точно сказать не смогу-с, но после двенадцати. Я их рассчитал, они-с немного посидели, выпили-с напоследок и ушли.
— Этот, с фотографии, был сильно пьян?
— Так точно-с.
— А второй?
— Офицер менее.
— Куда они ушли?
— Не могу-с знать, отсюда улица не видна-с.
— Эти господа не ссорились?
— Никак нет-с, приятельски, с улыбкой, сидели-с.
— Они ранее заходили?
— Только тот, что на карточке, бывали-с иногда здесь.
— С кем?
— Одни.
— Имена не слышал?
— А как же-с, господин ротмистр называл-с его Сергеем.
— Так, а офицера?
— Тот, что на фотографической карточке, называл-с его Ильей.
— Ильей?
— Так точно-с.
— Что можешь еще добавить?
— Может, мне показалось, — понизил голос официант, приблизив голову ближе к уху чиновника по поручениям, — но вон там, у стены, — он кивнул головою, — сидел молодой человек, по виду студент, и мне-с показалось, что он за ними следил, все выглядывал украдкой. Как только они поднялись, он тоже засуетился, расплатился, хотя целый вечер просидел за пустым чаем.
— Разве здесь так заведено?