— Господа, у меня крайне мало времени, поэтому попрошу изложить цель вашего визита.
Он не предложил присесть и даже не поздоровался. Сразу же поставил гостей на место. Пришли полицейские, с которыми можно не церемониться.
— Вы знакомы с Сергеем Ивановичем Левовским?
— Да, он жених моей дочери. В чем, собственно, дело?
— Вы хорошо его знали?
— В чем дело? Объясните мне наконец, в чем дело?
Действительный статский советник в раздражении отбросил прочь газету.
— Вы хорошо знали господина Левовского? — Путилин повторил вопрос.
— Сергей Иванович на хорошем счету в Экспедиции, и я бы не стал объявлять помолвку дочери с ним. — Раздражение сквозило в каждом слове государственного чиновника.
— Вы не будете возражать, если я побеседую с Марьей Николаевной?
— Ни в коем случае. Я не могу позволить, тем более что она больна, — пробурчал он сквозь зубы. — Так скажите, в чем дело?
— Произошло несчастье, Сергей Иванович убит, — Иван Дмитриевич не стал щадить чувств отца.
— Как убит? — господин Залесский вскочил с кресла.
— Самым обычным способом, ножом в сердце. — Путилину не нравились заносчивые люди. — Начато дознание.
В немом молчании, заложив руки за спину, хозяин квартиры расхаживал по гостиной. Наконец остановился и потерянным голосом произнес:
— Господин…
— Путилин.
— Господин Путилин, мне нечего добавить, и я не хочу, чтобы вы беспокоили мою дочь.
— Хорошо, но господин Левовский делился с вами мыслями, тревогами?
— Отнюдь нет, мы были не настолько близки.
— Все-таки вы позволите поговорить с Марьей Николаевной?
— Вы расстроите ее трагическим известием, тем более что она, повторяю, больна. И что она сможет вам поведать?
— Нам важно все, и может…
— Никаких «может», прошу, покиньте мой дом. Я не хочу расстраивать дочь.
— Честь имею.
Путилин направился к выходу из квартиры. Сыскных агентов сопровождала девушка, открывшая ранее дверь.
— Как тебя зовут? — обратился к ней Путилин.
— Лиза.
— Скажи, чем больна Марья Николаевна?
— Сегодня днем она села пить чай, пришли с визитом Алексей Трофимович, вот после разговора с ним она и слегла.
— Кто такой Алексей Трофимович?
— Господин Микушин, сын давнего друга Николая Васильевича.
— Господин Микушин случаем не студент, такой высокий, в пальто с бобровым воротником?
— Да, он высок и ходит в… старом пальто, — добавила уже тише Лиза.
— Где он проживает?
— Не могу знать, хотя… слышала, где-то на Екатерининском.
— Сколько ему лет?
— Мне известно точно, — улыбка не сходила с ее лица, — двадцать два.
— Благодарю, — Путилин в свою очередь улыбнулся ей в ответ.
— Не может быть двух высоких студентов в одинаковом пальто, хотя чем Господь не шутит, случайность не исключена.
— Василий Михайлович, я не знаю, но смею предположить, что искомый преследователь, молодой человек из ресторации, и студент Алексей Трофимович Микушин — одно лицо, которое требуется незамедлительно навестить.
— Сегодня вечером затруднительно, Иван Дмитриевич. Если в самом деле статского советника найти не составило труда, — намек на известную памятную книжку, — то никому не известного студента, сомневаюсь.
— Я с вами солидарен, но чтобы к полудню господин студент был в моем кабинете.
— Хорошо.
Штабс-капитана начальник сыска отпустил, сам же засел за изучение сегодняшней газеты, первым делом просмотрел происшествия.
Без нескольких минут двенадцать прибыл с обыска Иван Иванович, лицо его было мрачно и выражало одновременно крайнюю степень недоумения и тревоги.
— Что стряслось?
— Если кратко, то я не думаю, что убитый содержал квартиру в столь неопрятном ненадлежащем виде.
— Объясните наконец, в чем дело?
— После происшествия в Невском переулке убийца побывал на квартире Левовского и учинил настоящий погром, словно что-то искал.
— Что говорит дворник?
— Никого ночью не впускал, и никто ночью из дома не выходил. Стекло на балконе было разбито, и именно через него проник злоумышленник.
— Значит, если предположить, что действовал убийца, то он знал, где проживает Сергей Иванович, и тогда получается, что убийство совершено намеренно? Что пропало в квартире?
— Сложно сказать, служанка приходит по утрам, а убитый уже ничего нам не поведает, но с уверенностью могу сказать, что в квартире нет ни денег, ни ценностей, ни даже писем и никаких записей.