— О чем вы беседовали в этой ресторации?
— Вы знаете о нашей встрече?
Иван Дмитриевич не удостоил Торонова ответом.
— Да, вы же сыскная, — нотки снисходительности звучали в его речах, — ничего особенного, вспоминали детские годы, мы женим воспитывались некоторое время вместе.
— Он говорил что-либо о службе?
— Жаловался на рутину, говорил, что погряз в бесчисленных бумагах.
— В его словах не было обеспокоенности или тревоги?
— Не заметил, к тому же мы были немного пьяны.
— Но может, какие-либо слова запомнились вам?
Он задумался на несколько секунд.
— Не могу в точности сказать, но он в самом деле после жалоб на службу, упомянул о каком-то важном дельце, но так, вскользь.
— Более ничего?
— Увы, — военный пожал плечами.
— Цель вашего визита в столицу?
— Почему… — он хотел возмутиться, но, успокоившись, добавил: — Давно не был в Петербурге, притом неожиданная двухнедельная оказия по службе.
— Когда вы возвращаетесь в полк?
— После Нового года.
— Где ныне проживаете?
Ротмистр назвал адрес.
У Путилина сложилось впечатление, что Торонов — случайный свидетель.
— Скажите, вам не показалось, что некто следил за Сергеем?
— Ох уж эти питерские нравы! Нет, рассерженного мужа в оскорбленных чувствах, к сожалению, не видел.
— Зря вы так, господин ротмистр, — Путилин поднялся, — мы ведем следствие, чтобы найти и наказать убийцу, который покусился на самое дорогое в жизни — саму жизнь, притом жизнь вашего приятеля.
— Я…
— Разрешите откланяться, господин Торонов.
Обратная дорога не заняла много времени. Невский проспект;не собирался пустеть, по нему фланировала молодежь в статском одеянии, люди возрастом постарше в форменных шинелях с золотым шитьем шли под руку с дамами в дорогих шубах.
Путилин не стал подъезжать к подъезду сыскного отделения, а на перекрестке постучал по плечу извозчика:
— Гони на Литейный, — и назвал адрес статского советника Залесского.
Большая Морская была хорошо, как всегда, освещена, на ней Слишком много казенных присутственных мест, требующих пристального внимания властей.
Как ни странно, но господин директор Департамента железных дорог не увез днем семью в Москву, наверное, оставил отъезд на следующее утро. Встретил Путилина в гостиной не с таким высокомерным видом, как вдень первого визита.
— Иван Дмитриевич, — в голосе звучало неподдельное беспокойство, — что стряслось? Вы нашли убийцу?
— Николай Васильевич, — начальник сыска пропустил его вопрос мимо, — скажите, вы не встречали или вас не знакомил Сергей Иванович с человеком, — и он описал незнакомца с рассеченной бровью.
— Да, — ответил он с удивлением, — один раз.
— Не припомните его имени?
— Извините, — Залесский прилагал усилия, чтобы вспомнить, — к сожалению, не могу вспомнить.
— Досадно, этим вы бы сильно помогли, но бог с ним. Когда вы с ним встретились?
— Не помню, но видимо, недели две-три тому.
— Где? Что ж я должен задавать вам постоянно вопросы?
— Простите, это было в ресторации господина Янжера.
— В «Мухаммед-Диаре»?
— Совершенно верно.
— Сергей Иванович что-либо тогда говорил?
— Да, не слушал я его, ну, неинтересен был мне тот со шрамом.
— Попробуйте все-таки вспомнить.
— Ну хорошо, если вам сможет помочь, — Николай Васильевич пожал плечами, — тогда речь шла, по-моему, о каком-то имении. Этот господин то ли покупал, то ли продавал, я в точности не припомню, но то, что речь шла об имении, не вызывает сомнения.
— Вы сможете опознать этого человека?
— Наверное.
В гостинице «Демут», расположившейся в двух шагах от Невского проспекта на Мойке, господин с описанными Иваном Ивановичем приметами никогда не останавливался. Это подтвердил не один десяток работающих, начиная с управляющего и заканчивая горничными на этажах. Надворный советник не надеялся на счастливый исход поисков, слишком приметное место, чтобы там останавливаться. Сомнительно, чтобы он решился оставаться в Петербурге после участия в смертельной проделке. Будет большой удачей выйти на его след.
По обеим сторонам гостиницы стояли доходные дома — ближе к Невскому четырехэтажное серое здание, принадлежащее купцу 1-й гильдии Башмакову, после него дом с балконам и статского советника Воронина, с другой стороны — школа евангелически-реформатских церквей, дома Звсркова и Волкова.