— Ваше благородие, у нас такие-с не проживали-с, — сказал дворник из дома Башмакова, что подтвердил впоследствии хозяин.
— С бровью, вот так? — провел пальцем по лицу воронинский управляющий. — Нет, ваш-бродь.
В третьем по счету доме ответ не обнадежил, как и в последнем, Волковском.
Иван Иванович решил, что не будет лишним, если он проверит и Волынский переулок, благо там немного зданий. Но и там о незнакомце с такой нескрываемой приметой слыхом не слыхивали.
Опускались от бессилия руки, хотелось выйти на след неуловимого незнакомца, ан нет, сплошное разочарование. Иван Иванович шел впереди, за ним, словно конвоиры, два агента, переговаривающиеся между собой вполголоса. До Большой Морской было недалеко, но возвращаться с плохими известиями не хотелось. Почему? — поймал себя на мысли Соловьев, всякий итог важен, ведь на него опирается всякое движение к цели. Значит, незнакомец назвал первый пришедший в голову адрес. Надворный советник резко остановился. Агенты наскочили по неосторожности на него, словно на фонарный столб. Отсюда следует, что господин убийца когда-то там останавливался либо бывал. Нет, Соловьев шагал вперед. Если злоумышленник живет в столице, то просто назвал гостиницу. Все равно должен был там бывать или о ней слышать. Почему он следил за жертвой? Какие на этот счет были у него намерения? Трость? С какой целью он заказал ее под именем Левовского? Уже тогда задумал преступление и для него важно, чтобы, когда найдут, узнали мастера, что заказал сам Сергей Иванович? Но могли провести опознание? Отсюда следует, что к моменту предъявления личности убитого приемщику заказов чиновник Экспедиции должен быть мертв и не было нужды предъявлять труп. Неужели господин незнакомец решил совершить убийство совсем другого человека и следствие направить по пути убиенного Левовского? Это означает, что должно свершиться еще одно убийство и оно не за горами. Тогда встает вопрос — кто на очереди?
У Ивана Ивановича озноб пробежал по спине. Надо срочно доложить о догадке Ивану Дмитриевичу.
Полицейский мост остался позади, как и Голландская Реформатская Церковь с изящными колоннами по фасаду. Мысли надворного советника катились непрекращающейся волной, занимающей иногда своей фантастичностью. Казалось, вот ниточка, за которую стоит только потянуть, и распутается клубок, ан нет, наоборот, он больше затягивался.
Нитка запутывается в причудливый узел, и вновь стремление ее развязать становится непреодолимым. И так на новый круг в поисках очередного кончика.
Иван Иванович поправил поднятый воротник и взялся за медную отполированную до блеска ручку.
«Что может найти штабс-капитан на квартире убитого?» — мелькнуло у него и пропало в глубинах других мыслей.
В это время господин Орлов, взявший в качестве понятых дворника и кухарку со второго этажа, стоял у двери, срывая бумагу с несколькими печатями.
— Я попрошу в квартире тишины, — он строго посмотрел на понятых, потом обратился к агентам, взятым помощниками на обыск, — начинаем, как обычно, с левой стороны от входа и внимательно проверяем по кругу, потом следующая комната и так далее.
— Понятно.
— Начинаем.
Орлов потратил на квартиру убитого шесть часов и только к первому часу пополуночи закончил проведение обыска. Он устал и видел, как были вымотаны помощники. Понятые с его позволения сидели на стульях, безучастно поглядывая на полицейских. Но мучения не были напрасными: в квартире найдены три тайника с весьма любопытным содержанием.
Штабс-капитан начал с гостиной, самой большой комнаты, в ней не нашлось ни единого потайного места, даже самого маленького намека.
Спальня выдала первую тайну не сразу, а только когда отодвинули неподъемную дубовую кровать, за спинкой которой и нашелся предполагаемый тайник. Там находился потертый кожаный саквояж. При подробном рассмотрении в нем обнаружились бумаги на покупку нескольких машин для типографских нужд — печатных и для резки бумаги — на имя некоего Ильина Фомы Тимофеевича.
Когда проверили входной коридор, до этого не осмотренный, нашли сразу два тайника — в одном двести тысяч рублей в двадцатипяти- и пятидесятирублевых ассигнационных билетах, источающих едва уловимый запах свежей типографской краски. Во втором — несколько паспортов на разные фамилии и документ с подробным описанием мест в банкнотах, на которые стоит обратить особое внимание, чтобы они не вызывали подозрения об их фальшивости.
Штабс-капитан ожидал чего угодно, но только не такого результата, и был крайне удивлен. Его лицо по мере нахождения потайных мест и их содержимого не выражало удовлетворения, а, наоборот, мрачнело. В те несколько лет, которые служил в сыскной полиции, он успел повидать многое. И изуродованные до неузнаваемости трупы, и мать, утопившую в отхожем месте только родившегося ребенка, и грабежи, в которых человек лишался жизни из-за нескольких медяков, и четырнадцатилетнюю девочку, которая совершила тройное преступление: кражу, поджог и убийство, соблазнившись хорошим платьем своей подруги, придушила ее, облила керосином и подожгла, а затем украла понравившееся платье, и прочая, прочая мерзость. Но чтобы чиновник, ценимый за усердие и получавший отнюдь не малое жалование, занялся противоправными делами? К тому же потомственный дворянин! Нс укладывалось в голове. Куда катится презренный мир?