Прежде чем возвращаться в отделение, Путилин решил навестить квартиру господина Залесского. Вдруг студент сможет что-нибудь прояснить о своем поведении, найденном бумажнике и слежке за Левовским.
На счастье Ивана Дмитриевича, Николай Васильевич еще не вернулся со службы. Открывшая дверь Лиза выглядела отдохнувшей и радостной, даже на щеках появился румянец и глаза блестели скрытыми угольками. Путилин понял, что Алексей чувствует себя гораздо лучше, чем утром, к тому же девушка испытывает к своему «пленнику» совсем не шуточные чувства.
— Как он?
— Чаю попил, но еще слаб.
— Веди, — Путилин тихонечко подтолкнул ее.
Микушин лежал с открытыми глазами, но не повернул головы, когда они вошли.
— Алексей Трофимович, — тихонько позвала Лиза.
Только после повторного зова студент повернул голову в сторону. Скользнул пустым взглядом и уставился вновь в потолок.
— К вам пришли.
Он крепче сжал зубы, так что желваки заиграли на поросших редкими волосами скулах.
— Ступай, — Иван Дмитриевич взял за хрупкие плечи девушку и подвел к двери, — ступай.
Закрыл дверь, вернулся к кровати и пододвинул ближе стул.
— Ну, здравствуй, Алексей, пришлось мне поволноваться за тебя, я тебя почти пять дней разыскиваю.
Студент не удосужился обратить на Путилина внимание, но потом вдруг произнес:
— Она мне не поверила.
Путилин старался не мешать.
— Она думает, что это я. — Микушин повернул голову. — Вы из полиции?
— Да.
— Это она вас позвала?
— Нет.
— Вы лжете, это она, — с какой-то назойливостью сказал он.
— Нет, Лиза…
— При чем здесь Лиза, — прошипел он, — вас позвала Марья Николаевна?
— Ах, вот ты о чем? — догадка превратилась в уверенность. — Марья Николаевна два дня как в Москве.
— Значит, она ничего не сказала? — оживился Микушин, попытался приподняться.
— Лежи, лежи.
— Ничего, я не болен.
— Лежи, — Путилин положил руку на его грудь, отчего дыхание у юноши стало тяжелым, — лежи.
— Я должен объявить, что явился свидетелем преступления.
— Успокойся, мне все известно и об убийстве жениха Марьи Николаевны, и о человеке с пышными усами, — Иван Дмитриевич смотрел в глаза студенту.
— Откуда вы знаете?
— У меня служба такая, а впрочем, расскажи, что знаешь.
— Я, — он запнулся и сквозь болезненную бледность проступила краска стыда, потом преодолел смущение и продолжил: — Я следил за Левовским, чтобы показать Марье Николаевне, какой тот в сущности низкий человек. Он ездил после посещения Залесских к содержанке, которой снимал квартиру. Это низко и подло.
— Продолжай.
— В тот вечер этот низкий человек встретился с каким-то офицером, как я понял из разговора, другом детства, а потом, потом…
— Алексей, не надо, уже все позади, рассказывай.
— Потом он направился к содержанке. По-моему, на Стремянной я заметил, что за ним следует господин в черном. Самого убийства я не видел, но слышал, как Сергей Иванович свернул в Невский переулок. Тот, в черном, за ним, потом тихий крик или всхлип, вот уж не помню, и человек выскочил почти на меня, я успел вжаться в закуток, и, по всей видимости, он меня не заметил.
— Зачем ты взял бумажник?
Его брови поползли вверх.
— Сам не знаю.
— Вот и хорошо.
— Вы нашли убийцу?
— Извини, Алексей, но не могу пока сказать. Так почему ты взял бумажник?
— Когда тот человек сбежал, я вошел в переулок и понял, что Левовский мертв. В каком-то помешательстве сунул руку в карман. Когда очнулся, то этот предмет лежал на моем столе у кровати.
— Что ты сказал Марье Николаевне?
— Только то, что ее жених мертв.
— И она подумала, что ты…
— Да, — перебил он Путилина, — она уверилась в моей виновности. — И он отвернул голову в сторону, упершись взглядом в стену.
— Убийцу ты видел ранее?
— Может быть, но не могу припомнить, лицо его словно в тумане.
Иван Дмитриевич видел, что студент устал. Болезненная бледность брала верх, ввалившиеся щеки придавали облик не молодого, должного иметь отменное здоровье юноши, а быстро состарившегося человека, получившего жестокие удары судьбы.
— Выздоравливай, вечером к тебе придет чиновник для снятия показаний.
— Вы найдете того человека?