Участок находился почти напротив дома Анисимова. Помощника пристава, ротмистра Праведникова, он знал давно. Года три тому он, только поступивший на службу в сыскное отделение, обратился к Константину Михайловичу по одному делу, тот не стал чинить бюрократические препоны штабс-капитану. Тогда был задержан первый в череде многих преступник. С тех пор они придерживались хотя и не приятельских, но вполне дружеских отношений и никогда не отказывали в помощи друг другу.
Одноэтажный дом, который занимал I-й участок Васильевской части, хозяйственное отделение полицейского управления Санкт-Петербурга взяло в наем на двадцать пять лет у купца Соловьева. Здание было добротное, с толстыми стенами и крытой железом крышей, крашенной в синий цвет.
Василий Михайлович прошел к ротмистру Праведникову.
— Константин Михайлович, наше вам.
— Василий Михайлович, — помощник пристава поднялся, — рад видеть тебя в здравии.
— Благодарю, сам-то как?
— Да как, божьими заботами.
— Как семейство? — подмигнул Орлов. — Прибавления не ожидается?
— Бог с тобой, Василий Михайлович, мне четверых хватает, да и тех не каждый день вижу.
— Служба?
— Так точно, служба. А ты как? Все еще жену не выбрал?
— Как и ты, скажу, служба. Вот сейчас, если бы не дела наши скорбные, мы б с тобой и не повидались.
Чаевничать в такое время года — душу отогревать, а не только лишь бренное тело, но когда два чиновника, один из них — по поручениям, второй — младший помощник, сидят со стаканами в руках и в ус не дуют о проведении дальнейшего дознания — это безобразие!
— Что? Уже убийцу изловили? Дел больше нет? Столица от преступников освобождена?
— Иван Дмитриевич, — первым вскочил Михаил, выплеснув по нерасторопности на себя остатки чая.
Надворный советник ждал окончания начальственного возмущения и в силу своих лет в пререкания не вступал, предпочитая переждать грозу, чтобы потом спокойно, без лишнего сотрясания воздуха, доложиться о выполненном задании.
— Жду вас в кабинете, — уже вполне спокойным голосом произнес Путилин и добавил, обращаясь к Жукову: — Чай прихвати.
Через несколько минут от вспышки не осталось и следа. Наверное, скорая еженедельная аудиенция у градоначальника или его помощника вносила некоторую напряженность, невзирая на вполне заслуживающие похвалы результаты.
— Итак, проверенные Ильины оказались не теми, кто нам нужен, — подытожил Иван Дмитриевич слова сыскных агентов, хотя сам знал об этом еще утром, — и на квартире господин Микушин не объявлялся?
— Совершенно верно, Иван Дмитриевич, — вполне спокойным голосом подтвердил надворный советник.
— Тогда моя очередь. — Путилин закрыл глаза ладонью. — Ильин Фома Тимофеевич проживает на Загородном проспекте в доме Бернардаки, приметы подходят под описание. Вас, Иван Иванович, попрошу послать туда агента. По всей видимости, наш уже, надеюсь, найденный господин вернется часам к шести. Теперь наблюдать за ним днем и ночью.
— Ясно.
— Почему мы не можем его задержать? — Михаил не выдержал и вступил в разговор.
Соловьев посмотрел на начальника.
Путилин кивнул, давая разрешение, чтобы Иван Иванович пояснил.
— Пока мы не выясним, какими преступными деяниями он связан с Левовским, мы не сможем уличить Ильина в убийстве.
— А трость?
— Он пояснит, что оказывал услугу Сергею Ивановичу и поэтому назвался в мастерской его именем, — продолжил Соловьев.
— Но он же следил за приятелем?
— Нет достаточных улик для такого утверждения.
— Все? Тогда далее. Иван Иванович, берите в помощники Михаила, у него почерк больно каллиграфичен в отличие от наших, и езжайте на квартиру Залесского. — Путилин продиктовал адрес. — Там осталась служанка Лиза, так вот она проведет вас к Микушину. — Удивленные взгляды чиновников вопрошали, почему начальник не привез студента в отделение, и ему пришлось пояснить: — Алексей попал в неприятное положение и сильно болен. Так что снимите с него допрос на месте. Он непосредственно убийства не видел, но рассмотрел убийцу, убегавшего с места злодеяния.
— Понятное дело, — первым вскочил Жуков, молодецкая удаль требовала выплеска наружу.
— Да погоди ты, — цыкнул Иван Дмитриевич на младшего помощника, который медленно опустился на стул, — опять сбил с мысли. Хорошо, ступайте, — махнул рукой, указывая на дверь, — не держу.
Через осведомителей Путилин узнал, что о фальшивых ассигнациях в столице ничего в определенных кругах не известно, хотя что-то и проносилось, но как-то несерьезно. Всегда высказывались мечты о поимении такого станка. Что делать ничего не надо, а крути ручку, подавай бумагу и получай готовые кредитные билеты сотнями, живи себе в удовольствие и в ус не дуй.