Двухэтажное, из красного кирпича ничем не примечательное здание полицейского управления с железной, крашенной в черный цвет крышей находилось на центральной улице, носившей почти сто лет название Новой. Напротив располагалась уездная управа с вычурными литыми перилами парадного входа.
— Нам куда? — спросил не до конца проснувшийся Михаил, прикрывая рот ладонью.
— Вот служивый нам подскажет, — штабс-капитан кивнул в сторону городового. — Послушай, любезный, где нам найти господина Цехановского?
— По какой надобности, ваше благородие, господин исправник нужен?
— По служебной, голубчик, по служебной, — ответил Василий Михайлович, при этом кивая.
— Сами кто будете?
— Больно ты любопытен, служивый?
— Извиняюсь, ваше благородие, таково распоряжение господина Цехановского.
— Ежели так, то мы — чиновники из столицы.
— Ежели из Питербурха и по служебной надобности, так Александр Андреевич дома.
— Любезный, из тебя клещами все вытаскивать приходится. Где дом исправника?
— Так они занимают казенную квартиру на втором этаже, — он кивнул на полицейское управление, — дежурный укажет.
Цехановский оказался дородным, красивым мужчиной с пухлыми румяными щеками, умеренным брюшком и с черною шелковистою бородкой, которая придавала особенную внушительность и солидность движениям.
— Прошу, господа, — Александр Андреевич жестом руки указал на кресла, — что вас привело в наши края? — Он открыл коробку с сигарами и предложил приехавшим. Те отказались.
Исправник раскурил, и по гостиной поплыл запах дешевого табака.
— Господин Цехановский, — начал было Орлов, но его перебил полицейский чиновник:
— Александр Андреич.
— Александр Андреич, — продолжил штабс-капитан, — мы командированы господином Путилиным, начальником сыскной полиции, с целью дознания.
— Про господина Путилина наслышан, столичные газеты почитываем и про подвиги статского советника, — какие-то ревностные нотки прозвучали в голосе исправника, — знаем. Как здоровье Ивана Дмитрича? Передавайте поклон.
— Непременно.
— Так какого свойства дознание? — Цехановский закинул ногу на ногу, развалившись в кресле, и, словно вальяжный барин, лениво задавал вопросы.
— Дело касается государственных интересов.
— Василий Михайлович, все мы служим нашему Государю.
— Это верно, наше дело связано с изготовлением фальшивых денег в порученном вам уезде.
Цехановский закашлялся, подавившись сигарным дымом.
— Фальшивки в моем уезде?
— Именно.
С исправника слетел напыщенный лоск, и он резким движением поднялся с кресла.
— Чем я могу помочь?
— Вы понимаете, что все сказанное нами относится к высшим государственным тайнам?
— Так точно, — теперь наступила очередь Цехановского внимательно прислушиваться к словам столичных полицейских.
— Александр Андреевич, мы установили, что в одном из имений уезда производится печать ассигнаций.
— Не может такого быть, я же почти всех владельцев знаю. Это вполне достойные люди.
— Давайте об их достоинствах судить после наведения справок.
— Да. — Лицо исправника выражало озабоченность, он забыл о сигаре, которая дымилась в руке.
— У деревни Вымово, — начал штабс-капитан.
— Там рядом имение господина Анисимова, если не ошибаюсь, с полгода тому или около того приобретенное у Сергея Ивановича Левовского, но, насколько я знаю, Сергей Иванович сам является чиновником Экспедиции заготовления государственных бумаг. Вы думаете?..
— Александр Андреевич, нам не хотелось бы делать скоропалительных выводов, но есть некоторые факты, указывающие на причастность Петра Глебовича Анисимова к делу.
— Что вас интересует?
— Во-первых, наша миссия секретна, и во-вторых, нам надо побывать в имении, и желательно с не вызывающей подозрения причиной визита. Кроме всего прочего, нужны сведения об этом господине, которыми вы можете нас снабдить. Повторяю, любые, даже не заслуживающие внимания подробности.
— Непременно, я распоряжусь.
— Но, Александр Андреевич, помните о конфиденциальности нашей миссии.
— Это само собой разумеется.
Миша в удивлении взирал то на новоладожского исправника, то на Василия Михайловича. Жесткий тон, даже можно было сказать, повелительный, но сохраняющий чувство меры, чтобы и не обидеть, но и дать понять о сугубо ответственном задании, с которым приехали.